Едва отшумели торжества по поводу юбилея первой отечественной вертикально интегрированной нефтяной компании ПАО «ЛУКОЙЛ», как его сотрудники начали готовиться к следующей знаменательной дате – 25-летию Акционерного общества «Российская инновационная топливно-энергетическая компания» (АО «РИТЭК»).
АО «РИТЭК» и по определению, и по факту является настоящим научно-техническим полигоном головной компании ПАО «ЛУКОЙЛ». Созданная практически с нуля четверть века назад, она выросла в серьезное научно-производственное объединение. О сложном пути, который прошла организация, мы беседуем с ее идейным вдохновителем, основателем, генеральным директором, а ныне – председателем Совета директоров Валерием Грайфером.
– Уважаемый Валерий Исаакович, расскажите, пожалуйста, как возник замысел создания компании? Как он начал воплощаться в жизнь?
– После событий 1991 года сначала появился «ЛУКОЙЛ», а буквально через несколько месяцев – было зарегистрировано наше предприятие. Его, кстати, в шутку иногда называли «обществом заместителей министров», потому что в команду вошли настоящие тяжеловесы отечественной промышленности, многие из которых трудились в ранге заместителей министра и первых руководителей крупнейших производств и научных учреждений.
Это был 1992 год – сложное, поистине революционное время, когда ломались общественные устои, экономика и финансовые институты. За плечами у меня уже была целая жизнь, бесценный производственный опыт – в «Татнефти», в Министерстве нефтяной промышленности СССР, в Главном тюменском производственном управлении по нефтяной и газовой промышленности – в окружении прекрасных учителей, соратников, друзей. Но меня всегда интересовала не столько сама добыча углеводородов, сколько вопросы усовершенствования этого процесса, инновационные идеи.
Меня тянули в парткомы, я избирался в депутаты, был общественным деятелем. Но больше всего меня всегда интересовал технический прогресс.
И вот, когда мне исполнилось 60 лет, когда я освободился от производства, у меня появилась возможность заняться любимым делом. А тогда много разговоров шло про то, как заскорузла, отстала Россия. Говорили, что не хватало оборудования, капитальных вложений. Я же печенкой, селезенкой чувствовал, что нам не хватает именно технического прогресса. Изобретательство у нас поставлено хорошо: видит человек слабое место – что-то там делает, усовершенствует. Но то, что весь аппарат работает с перекосом, – это другой вопрос, к решению которого надо подходить системно.
А тут идет формирование нефтяных компаний, что-то меняется, кто-то пробивается… Какое-то время я помогал Вагиту Юсуповичу (Алекперову– ред.) формировать «ЛУКОЙЛ», и сейчас мы по праву гордимся компанией международного уровня. Но меня всегда тянуло к своим задумкам.
Я поделился с Алекперовым мыслью о том, что надо создать компанию, которая закроет слабые места в нефтяной промышленности новыми технологиями, людьми с новым сознанием. Он меня здорово поддержал. Первые 17 миллионов рублей внесли учредители, поверившие в нас, вплоть до руководителей Ханты-Мансийского округа.
Один из учредителей выделил нам списанную «Волгу» голубого цвета…
Тогда же, кстати, вышли первые книги Карнеги – изложенная в них информация очень помогла, ведь прежде чем перейти на новый технический уровень, нужно было изменить сознание людей, само понимание организации производственного процесса. Это был естественный шаг вперед.
– А с чего началась ваша инновационная деятельность?
– Начиналось всё с небольшого изобретения – летающего скребка. Я тогда работал мастером крупной промысловой бригады. Эту разработку для скважин предложил мой коллега и тезка из БашНИПИнефть Валерий Рассказов. Предназначен скребок для решения очень трудоемкой проблемы – чистки скважин от парафина с использованием пластовой энергии и силы нефтяного фонтана.
Конечно, не всё сразу получилось. Пришлось сутками пропадать на скважинах, пока мы смогли отрегулировать процесс должным образом. Когда же всё удалось, я на деле почувствовал, насколько эффективна инновационная деятельность.
Еще одно событие, которое подтолкнуло меня к развитию в сфере инновационных технологий, – это постановление ЦК КПСС о внедрении в Татарии автоматизированной системы управления (АСУ). Решение принято, а специалистов не было. Долго не могли найти руководителя для этой структуры. В министерстве думали-думали, кто же ее возглавит, обком следил за исполнением поручения.
В итоге сделали очень просто – назначили Грайфера главным конструктором этой системы. Так что я стал в одном лице и заказчиком, и исполнителем, и конструктором, и парафиночистильщиком…
Чтобы внедриться в само понятие АСУ, не по форме, а по существу, пришлось много читать, формировать бойцов из числа сотрудников института ВНИИКАнефтегаз. Значительная часть работы в этой области была выполнена под руководством главного инженера этого института Олега Петровича Шишкина. Кстати, недавно в РГУ имени Губкина отметили столетний юбилей этого уважаемого ученого и человека.
– Как создавалась компания «РИТЭК», какие трудности вы встретили на этом пути, и как их удалось преодолеть?
– Надо признать, что начали очень тяжело. Было немало обычных бытовых сложностей – ведь все начиналось буквально с нескольких комнат в общежитии института, с той списанной голубой «Волги»… Но это ничто в сравнении с безразличием, которое мы встречали во многих властных кабинетах.
У нас не любили новую технику. Причем на всех уровнях. Промышленники – потому что ее внедрение вело к срыву плана, к необходимости направлять деньги, отвлекать людей и т.д. Чиновники к этому вопросу относились формально, чтобы сохранить спокойствие. Например, существовал у нас Комитет по науке и технике, который мало что решал, поскольку жизнь идет совсем по другим законам. Честно, поначалу был период, когда мне в глаза не смотрели. Мол, что это за чудик тут пришел, какую-то ерунду лопочет? Отправляли подальше.
Сильно допекала 36-я налоговая инспекция – дай Бог здоровья ее сотрудникам, закалили нас в борьбе за свои права. У нас три раза были с ней суды.
Первый раз налоговая оштрафовала на 36 миллионов – а у нас уставной капитал всего 17! Хоть закрывайся. Но мы приняли вызов, стали судиться – по сути, рискнули поспорить с государством. И победили! Это очень воодушевило. Мы поняли, что грядет что-то новое.
– Что для вас означают инновации?
– Без сомнения, инновации – мощнейший ресурс, сравнимый с капитальными вложениями. Вот пример, который я часто привожу: в Татарстане на Ромашкинском месторождении много воды добывается с нефтью. В результате трубы быстро ржавеют, выходят из строя, заливая территорию нефтью. Поначалу их приходилось часто менять. А это деньги, время, труд людей. Колоссальные затраты! Но проблема решилась использованием инновационной технологии внутреннего покрытия труб полиэтиленовой пленкой. Эти трубы служат уже более 15 лет и простоят еще лет 10, не меньше. Это сказать легко – заменить, а каково это делать через каждые 2–3 года, стоя в болоте по шейку! Разве не здорово, что инновация заменила надобность в такой замене? Такой же принцип мы применили на скважинах, разработав и внедрив метод остеклования.
Суть инноваций одна – экономия средств, больше дешевой продукции, преимущество на рынке, дополнительная прибыль. Экономика и научный прогресс напрямую связаны. Кстати, инновации позволили нам покупать лицензионные месторождения, увеличивать объемы добычи.
– Все ли технические задумки удалось внедрить?
– Не все победно, признаюсь. Есть задачи, которые нам так и не удалось решить. Вернее, теоретическое решение на бумаге есть, а внедрить не удается. Одна из таких идей – каналы соединения скважины и пласта для получения трудноизвлекаемой нефти, для которых надо снять напряжение в забойной панцирной части. Мы этой проблемой занимались порядка трех лет с привлечением специалистов из центра Келдыша. Эта технология сулила огромный положительный эффект. Но, к сожалению, внедрить ее не получилось. К слову, идею подхватили геофизики, у них были не очень успешные попытки. Но кардинально эта проблема до сих пор не решена.
– А какие из инновационных технологий вашей компании, наоборот, показали наибольшую эффективность?
– Технология разработки нефтяных месторождений с использованием избирательной системы заводнения. Это и сейчас принятая в
«РИТЭКе» технология. Разрабатывали ее вместе с нами ученые Мухарский, Лысенко и ряд других специалистов. А если без скромности, то ценность всех наших изобретений, патентов, нового оборудований составляет порядка восьми миллиардов рублей! Такую оценку сделала независимая экспертная организация.
– Одна из перспективных инноваций, применяемых в нефтегазовом комплексе, – использование попутного нефтяного газа. «РИТЭК» в этом отношении подает пример всей отрасли: согласно отчету за 2015 год, уровень использования ПНГ по всем предприятиям компании составил 80%...
– Сейчас уже больше 80%. Очень правильно сделал президент страны, поставив задачу обеспечить 95-процентную утилизацию ПНГ. Это, в первую очередь, улучшит экологическую ситуацию и позволит задействовать ресурсы, доселе сжигаемые впустую. Дело это хотя для нефтяников затратное, для страны очень важное. В настоящее время практически все крупные компании выходят на 95%.
Попутный нефтяной газ – это наша трагедия. Получать из него товарный газ – дорогое удовольствие. Вся система Газпрома направлена на свой, дешевый природный газ. ПНГ у нас зачастую брать не хотят. Мы нашли следующее решение его применению. Стали энергию переработанного ПНГ направлять на получение электроэнергии для работы промыслов. Ставим передвижную электростанцию и направляем туда переработанный попутный газ. Так мы одновременно используем ПНГ и решаем вопрос энергетики. На редких промыслах, где еще горят факелы, просто невозможно использовать газ. Требуются крупные капвложения.
– Какое событие, связанное с АО «РИТЭК», лично для вас стало особенно знаковым?
– Добыча нефти из баженовских отложений. К ним подбирались давно, начиная с 60-х годов прошлого века. Ряд ученых получил высокие ученые премии. Сегодня мы от теории перешли к практике. Всего несколько месяцев назад мне в пробирке принесли первую добытую из бажена нефть. А в феврале – я получил целый флакон. Он теперь хранится в холодильнике в медицинском кабинете, охраняется, как этиловый спирт.
Наше время отмечается многомиллиардными, крайне важными технологиями разработки трудноизвлекаемых запасов нефти. Это как раз баженовские слои. По мнению экспертов, их запасы составляют 150 миллиардов тонн, значительно больше имеющихся. В отличие от американцев, мы стремимся получить эффект гораздо более серьезный, чем они получают из сланцевых пластов. Хотя это и несравнимые вещи – у нас и характер месторождения другой, и способ добычи. Мы закачиваем в скважину воздух, начинаются процессы окисления (горения). При температуре 300–400 градусов и давлении под 700 атмосфер мы получаем непосредственно в толще недр синтетическую нефть. Сейчас пока идут экспериментальные разработки. Речь же идет о добыче возможных 200–300 миллионов тонн нефти в перспективе.
– С какими результатами встречает свой 25-летний юбилей АО «РИТЭК»?
– О, ответ на этот вопрос потянет на многотомный технический роман. У нас по плану всё нормально, идем с опережением и в части добычи, и в части инноваций. Могу сказать лишь одно: конечно, добыча нефти, газа, инновационные разработки в этой сфере – всё это важно, но ценнее всего люди. Я с глубоким уважением вспоминаю всех, с кем мы создавали «РИТЭК» в то сложное время. Многих, к сожалению, уже нет. Нет Марка Михайловича Винницкого, который помог нам сформировать концепцию, структуру предприятия, подходы, методы, приоритеты. Ушел из жизни высококлассный инженер Шаген Саакович Донгарян, не стало именитого нефтяника Дмитрия Николаевича Веселова…
В процессе создания, становления, развития нашей компании сформировалась великолепная команда профессионалов, высококлассных специалистов, способная решить самые сложные технические задачи. И это, считаю, главный результат деятельности АО «РИТЭК»!