Высшая школа жизни

– Как вы отнеслись к предложению возглавить направление, связанное с воспитательной работой? И как «воспитывать» студентов – взрослых, по сути, людей?

– Я принял предложение с воодушевлением: мне интересно работать с молодежью. И мне не близка точка зрения, утверждающая, что современная молодежь плохая – она просто другая. А педагогам нужно научиться говорить со студентами на одном языке. У нас есть преподаватели, которые против смартфонов на лекциях, но есть и такие, кто говорят: ребята, доставайте телефоны, открывайте такую-то страницу – начинаем занятие. Мне ближе второй подход.

Педагоги не должны быть ретроградами. Технологии идут вперед, темпы перемен в жизни студентов поражают, за ними трудно угнаться, и это нужно учитывать. Недавно московские коллеги рассказали: чтобы быть с первокурсниками на одной волне, они создали студенческий Инстаграм, наполнили его информацией. И уже на этапе запуска с удивлением узнали: за это время студенты перебрались в ТикТок! Так что даже когда мы стараемся быть прогрессивными – все равно немного отстаем.

Важно уметь встраиваться в текущий ментальный поток студента. Наступила эра пересмотра личных границ, поэтому так важно доносить информацию до каждого молодого человека персонально. Сейчас у всех есть телефон и компьютер, поэтому информационный поток точно достигает каждого из них. Все, что от нас требуется, это уметь говорить с ними на одном языке, понимать их образ мыслей, интересы, запросы. И знать, чем они живут. Например, мы в университете решили активнее задействовать читальный зал. Студенты туда почти не заглядывали, ведь все можно найти в телефоне. И мы пошли нетривиальным путем: назвали зал коворкингом. Молодые люди могут ни разу не побывать в библиотеке, но они хорошо знают, что такое коворкинг-зона. И вот мы снесли перегородки в нескольких аудиториях и организовали общее пространство. Курсанты были очень впечатлены.

– А почему вообще все сейчас заговорили о важности воспитательной работы?

– В последние годы этот момент был забыт на фоне повышения качества образования. Лев Толстой говорил: «Образование невозможно без воспитания, а воспитание – без образования». Это верно, и теперь нам предстоит возрождать именно воспитательный момент. Причем преподаватели не должны быть для студентов просто менторами, здесь важен личный пример. Мне однажды пришлось такой пример подать самому.

В 2014 году (год Олимпиады в России) наши курсанты на паруснике «Мир» проходили плавательную практику. С ноября по февраль они обогнули Европу и спешили прийти на Олимпиаду. Под всеми парусами вошли в Средиземное море, и тут начались звонки сверху: опоздаете, поспешите! Курсанты так торопились, что в целях экономии времени перестали заходить в порты; в итоге у них закончились даже макароны. Конечно, ребята ждали, что их встретят как героев. Но ситуация была нервозная: начальство на суше бегало, отчитывалось – и парней не заметили в этой суете. А перед этим случился шторм, все причалы завалило корягами. И героев по прибытии без отдыха и почестей отправили расчищать порт. На корабле едва не случился бунт, нужно было спасать ситуацию. Я вылетел в Сочи, собрал курсантов и сказал: ребята, государство платит за ваше обучение, и сейчас государству нужны ваши руки. Мы потом разберемся, кто виноват. А сейчас давайте работать. Снял китель и три дня чистил порт вместе с ними. И я видел такой поток уважения, что запомнил ту историю как самый лучший пример воспитательной работы.

Еще я четко понял: пока студенты учатся, они для нас остаются детьми. Я тогда ехал к ним и думал: что-то нужно привезти в подарок. Спросил, чего бы они хотели больше всего? И парни попросили… конфеты. К обеду у них были конфеты. Такие случаи – хороший урок, когда ты становишься и примером, и отцом, и командиром, и когда студенты начинают тебе доверять.

Отмечу еще, что в работе с молодежью важ­но занять каждого делом. У человека должно быть занятие по душе. Хочешь – под парусом ходи, хочешь – боксом занимайся. В университете четыре хора, десятки кружков, хоккей, студия современного танца, театральная студия, а еще мы проводим балы – возрождаем старые традиции. И так сейчас в каждом вузе.

– Получается, важную роль играет среда?

– Однозначно. Наши ребята живут не в общежитии и не в казарме, у нас несколько чело­век в комнате – это экипаж. И они учатся жить друг рядом с другом, ведь им потом предстоит работать в многонациональных экипажах, в непростых условиях, на море. У нас практически нет проявлений злобы, конфликтов, зато множество случаев взаимопомощи. В море без этого никак: если кто-то один отлынивает, то страдает вся команда.

Конечно, воспитательные процессы бывают трудными, и руки порой опускаются. Поэтому так важна поддержка Координационного совета по воспитательной работе: мы совместно нарабатываем опыт, делимся им. Когда Министерство науки и высшего образования возглавил экс-ректор Тюменского госуниверситета Валерий Фальков, он часто проводил рабочие встречи именно с нашим Советом ректоров. Это неслучайно: Петербург – университетский город, питерская школа славится качеством образования, наш опыт пригодился многим вузам страны.

Еще упомяну Комитет по науке и высшей школе администрации Санкт-Петербурга, возглавляемый Андреем Максимовым. Комитет участвует в нашей деятельности, способствует к тому, чтобы мы спокойно занимались в том числе и воспитательной работой. Мы смогли запустить и развить волонтерское движение в вузах, это тоже сильный момент. Наши студенты помогают старикам в госпиталях, работают в детском хосписе. Теперь, когда все вокруг монетизировано, так важно доносить до молодежи, что бесплатная работа, помощь – это очень ценно. И это тоже обучение, школа жизни. Те, кто пройдут эту школу – это будут самые чистые души.