К эффективному управлению ЖКХ Ямала

В мае текущего года Минстрой России подвел итоги привлечения частных инвестиций в ЖКХ. Ямал вошел в пятерку регионов-лидеров с самым высоким уровнем готовности к привлечению частных инвесторов и созданию для них благоприятных условий. С 2011 года здесь работает единый коммунальный оператор — АО «Ямалкоммунэнерго». За 5 лет компания обеспечила централизацию управления коммунальной инфраструктурой 10 из 13 ямальских муниципалитетов, внедрила единую техническую и кадровую политику, перешла на экономически обоснованные тарифы, которые позволяют ресурсоснабжающим предприятиям вести безубыточную деятельность. Обществом разработаны и реализуются инвестиционные программы по всей территории присутствия. Только прямых финансовых вливаний, которые уже сделаны в экономику коммунальной отрасли ЯНАО, насчитывается свыше 1 миллиарда рублей. О том, как на практике применимы новшества законодательства в области модернизации ЖКХ, — в интервью с исполнительным директором АО «Ямалкоммунэнерго» Максимом Пономарёвым.

— Максим Евгеньевич, наиболее эффективным способом уравновесить интересы бизнеса и государства в государственночастном партнерстве считается концессия. При этом возглавляемая Вами компания работает на условиях аренды муниципального имущества. Чем этот вариант для Вас интереснее?

— Одно из непременных условий концессии — это определенный набор инвестиционных обязательств, в рамках которых объекты коммунальной инфраструктуры создаются, модернизируются или реконструируются. Посыл законодателя достаточно прост и понятен: сгрузить с государства содержание коммунального имущества, его ремонт и восстановление. Не секрет (и это общероссийская статистика!), что объекты коммунального назначения — и в первую очередь сетевое хозяйство – имеют износ, близкий к 100%. Государству при всем желании не по силам одномоментно довести это имущество до нормативного состояния.

Концессия как форма ГЧП реализуется достаточно давно, однако без больших прорывных усилий в этом направлении. Объяснить данную ситуацию достаточно просто. При концессии все неотделимые улучшения, на которые потратился частный оператор, становятся собственностью концедента — муниципального образования либо государства. Таким образом, у частника отсутствует капитализация, он не приращивает свои активы, и, соответственно, эту форму деятельности можно назвать «работой за навар». При этом и банки крайне неохотно идут на финансирование подобных проектов.

Поэтому, если говорить о применении концессии в нашей работе на Ямале, нам кажется, что более прозрачен и понятен долгосрочный договор аренды с инвестиционными обязательствами.

— Есть ли очевидное влияние формы соглашения между муниципалитетом и частной компанией на потребителей?

— Тарифное регулирование в коммунальной отрасли (а оно осуществляется государством) не привязано к форме договора. Другой вопрос, что как концессионная плата, так и арендные платежи учитываются в структуре себестоимости ресурса и, разумеется, в тарифе на услуги ресурсоснабжающей организации..

По определению собственник, передавая имущество в концессию, уже тем самым сгружает с себя бремя по его содержанию. Однако объем необходимой валовой выручки в водоснабжении и водоотведении зачастую просто не позволяет полноценно реализовывать инвестиционные проекты, поскольку срок их окупаемости превышает срок полезного использования имущества. И без помощи концедента нагрузка на тариф просто станет неподъемной для потребителя. А в водопроводных и канализационных сетях и сооружениях «зарыта» одна из основных проблем коммуналки на Севере.

— Ключевой смысл сегодняшних реформ в ЖКХ — в переносе бремени содержания коммунальной инфраструктуры с государственных на частные «плечи». Но всегда ли это бремя подъемно для частника? С чем столкнулась ваша компания, приступив к реализации инвестпрограмм?

— Для Ямала было характерно, что в условиях профицитного бюджета средства на содержание, ремонт и реконструкцию объектов коммунальной инфраструктуры закладывались в подготовку к зиме. Либо, если говорить о строительстве новых объектов, в адресную инвестиционную программу (АИП). Когда эти деньги перекочевали в тарифы и ушли из статей бюджетных расходов, стал возникать вопрос: как ресурсник эти деньги собирает и расходует?

И вот тут во всей своей остроте обнажилась проблема дебиторской задолженности. Ни для кого не секрет, что не вся выручка, которая включает в себя и инвестсоставляющую, возвращается РСО от потребителя... Второй момент — удорожание оборудования, вызванное ростом курса евро и доллара, повышение цен на внутреннем рынке. Цены на «железо» в последние 2 года выросли больше чем на 50%! И третий момент — ЖКХ как «рискованной зоне земледелия» с каждым днем всё труднее привлекать заемные ресурсы. Даже по тем высоким ставкам, которые установлены сейчас. Это ставит под вопрос и сроки, и саму реализацию инвестиционных программ предприятий, которые являются или могут быть составной частью концессионных соглашений.

Ровно с этим мы и столкнулись, приступив к реализации инвестпрограмм. Результат: в Тазовском районе, где мы планировали строительство ГПА-ТЭЦ с выработкой тепловой и электрической составляющей (в том числе для нужд соседнего села Газ-Сале), сегодня строится электростанция в блочно-модульном исполнении (без водогрейной части) с параллельной модернизацией и реконструкцией существующих котельных. Аналогичную станцию построим в Газ-Сале, что позволит отказаться от строительства достаточно дорогой и не во всем надежной воздушной линии электропередачи между этими населенными пунктами.

— Возвращаясь к платежной дисциплине. Полгода назад корпорация начала массовый переход на прямые расчеты с населением. Оцените результат: насколько эффективной оказалась данная мера?

— Если в цепочке между конечным потребителем и производителем коммунального ресурса появляется посредник в виде управляющей компании, платежная дисциплина падает. Объяснить это можно как недостаточной активностью управляющих компаний во взыскании долгов с населения, так и злоупотреблениями: бесконтрольной тратой денег потребителей в ущерб их конечному получателю — ресурсоснабжающей организации.

Отчасти в этом виноват и законодатель. Ведь по закону вся величина небаланса, который складывается из нераспределенных затрат на общедомовые нужды, рано или поздно приведет «управляшку» к банкротству — даже при хорошем безубыточном тарифе. И тогда велик соблазн жить по принципу «после нас хоть потоп». Всем ведь хорошо известны клоны управляющих с похожими, как две капли воды, названиями.

Поэтому переход на прямые расчеты по своей сути – наиболее честный способ, особенно если в качестве платежного агента и оператора выступает расчетно-информационный центр, расщепляющий платеж по единой квитанции по каждому виду услуги.

— Одна из наболевших проблем коммуналки — хищение ресурсов. Где она стоит наиболее остро — в сельских территориях Ямала или в городах?

— Для городов такие ситуации менее характерны. Зато, заходя на сельские территории, мы столкнулись с тем, что местные жители исторически считают теплоноситель, который сливается из системы отопления, источником горячего водоснабжения. Более того, в некоторых поселениях местные администрации умудрялись даже устанавливать на это тариф. Хотя теплоноситель категорически нельзя использовать для хозбытовых нужд, так как это чревато отравлениями людей.

Есть и другая сторона: массовый сброс теплоносителя из системы может спровоцировать падение давления и остановку котельных, а это, в свою очередь, — техногенную катастрофу. Мы проходили через такое, когда в 2014 году в селе Газ-Сале (Тазовский район) при температуре ниже —30 градусов с ветром народ, несмотря на предупреждения, сливал воду из батарей. Половину поселка пришлось эвакуировать, затем спешно восстанавливать всю систему отопления. Нас тогда здорово выручила новая котельная, построенная нашей компанией и проходившая стадию наладки. В экстремальной ситуации она смогла взять на себя всю нагрузку, иначе последствия были бы куда более тяжелыми.

Есть еще несколько достаточно типичных нюансов. Это старые многоквартирные дома, где имеется по несколько скрытых вводов, и набросы на линии электропередачи, и несанкционированная врезка в приборы отопления, и пресловутые магниты и «жучки» на счетчиках.

Сейчас мы наращиваем собственную службу энергоаудита, в которую входят контролеры, не зависящие даже от нашего руководства на местах, не говоря уже о местечковых связях. Они подчиняются напрямую центральному офису, там же получают и зарплату, которая зависит от размера выявленного и пресеченного ими ущерба. Плюс тотальная установка приборов учета. Эти простые меры на самом деле имеют достаточно действенный и быстрый эффект. Для примера, в одном только поселке Тазовском установка общедомовых электросчетчиков позволила моментально снизить потери электроэнергии более чем в 2 раза.