Потенциальное партнерство России и Китая: роботизация
Население стран мира увеличивается. В 1950 г. нас было 2,5 млрд, в 2000-м – 6 млрд, а в 2050-м, по оценкам ООН, население Земли составит около 10 млрд человек. При этом людей в возрасте 60 лет и старше в 1950 году было чуть больше 200 млн (8%), в 2000-м – 600 млн (10%), а в 2050-м ожидается уже примерно 2 млрд человек, то есть около 20%. Другими словами, на протяжении этих 100 лет доля людей старше 60 лет каждые 50 лет утраивается.
Текст: Эдуард Филин
Иллюстрация: Саша Цебер
Если экстраполировать эту статистику, то к 2100 г. почти двое из трех жителей Земли будут старше 60 лет. Можно предположить, что этот процесс сопровождается увеличением активного, производительного возраста, но нет. Согласно прогнозам ООН, к 2050 г. 22% населения Земли будет пенсионерами, это даже больше, чем ожидаемые 20% людей старше 60 лет.
Более того, в странах «первого» и «второго» мира к 2050 г. на каждого работающего гражданина будет приходиться по пенсионеру. На каждого! А как же миры «третий» и «четвертый», спросите вы и будете правы: жители некоторых регионов тоже участвуют в процессе снижения доли людей, занятых в производстве. Участвуют тем, что население африканских и мусульманских стран растет, а сколько-нибудь существенного в мировом масштабе производства в них как не было, так и нет.
Таким образом, население регионов, которые дают почти 80% мирового производства, к 2050 г. не только постареет и будет более чем на треть состоять из пенсионеров, но и доля жителей этих регионов среди обитателей Земли сократится на 8%.
Но и это еще не все. В 2020 г. доля людей, которые заняты в реальном промышленном производстве, в Китае, Германии и РФ составляла примерно 30%, в США, Франции и Великобритании – около 20%. То есть в среднем в экономиках «первого» и «второго» миров один работающий человек кормил, одевал и обеспечивал энергией, жильем и транспортом трех жителей, половина из которых – дети и пенсионеры, а вторая половина могла бы спеть куплет из популярного во время крушения СССР фильма: «Мы не пашем, не сеем, не строим – мы гордимся общественным строем».
Не надо быть великим математиком, чтобы понять, что к 2050 г. этот работающий человек будет кормить уже пятерых.
Ну и вишенка на торте: как известно, Международная организация труда при ООН давно уже призывает все развитые страны осуществить переход на четырехдневную рабочую неделю. Власти не осмелятся ввести «четырехдневку» только для несметных полчищ чиновников и тех, кто их охраняет, развлекает и делает им «ноготочки», а это значит, что работающий человек будет кормить уже шестерых – ведь он будет работать на 20% меньше.
Вкалывают роботы
Вся эта феерия экономического паразитизма стала возможна только потому, что один ирландский паренек по имени Генри, сбежавший с родительской фермы в Детройт и заразившийся вирусом научно-технической революции у самого Эдисона, сто лет назад взял и придумал конвейер. В старой доброй «Цивилизации II» Сида Мейера это называлось открытием индустриализации. В нашей реальной цивилизации конвейер привел к гигантскому росту производительности труда (и превратил все промышленное производство в пространство для автоматизации, а затем – и для роботизации).
Индустриализация охватила все сферы человеческого труда, а начиная с 60-70-х годов добралась и до сельского хозяйства (в Тамбовской области, например, в 2015 г. зерна собрали 3,5 млн тонн против 2,5 млн тонн в 1985 г., при том что численность сельских жителей сократилась чуть ли не втрое, и в основном за счет трудоспособного населения).
При этом эффект от конвейера оказался настолько силен, что сегодня один работающий человек в экономиках «первого» и «второго» миров содержит не только троих граждан в своих странах, но еще и трех-четырех граждан стран «третьего» и в особенности «четвертого» мира.
Первоначальный импульс индустриализации, заданный сто лет назад, был не просто мощным, но и настолько длительным по воздействию, что если уровень автоматизации последние десятилетия как-то растет и высвобождает трудовые ресурсы, то роботизация, по сути, еще даже не началась – и это при том, что вычислительные мощности современного смартфона позволили бы параллельно управлять лунной и марсианской экспедициями прошлого века.
В 2024 г. по прогнозу будет произведено и установлено всего около миллиона промышленных роботов на сумму примерно $100 млрд, и в мире в этот момент их окажется около 5 млн штук. Это капля в море на фоне того, что, как мы уже увидели, доля непроизводительного населения в мире стремительно растет, а количество трудовых ресурсов, направляемых на реальное производство, пусть менее стремительно, но тоже весьма резко сокращается.
Сегодня сложно предсказать, когда именно ресурсы мирового автоматизированного конвейера перестанут справляться с нагрузкой из непроизводительных симбионтов, но очевидно, что задача роботизации производства если не в ближайшие пару лет, то в ближайшие пару десятилетий встанет в полный рост. Как сказал бы наш соотечественник Пригожин (который философ), неравновесная система мировой экономики достигла точки бифуркации – состояния, когда неизбежен качественный переход, но каким именно он будет, никто предсказать не сможет. Другими словами, Сизиф-производитель почти закатил свой валун на вершину, и скоро даже малейшее дуновение ветерка может повлиять на то, куда он покатится с горы.
Мы все еще про Россию и Китай, не забыли?
Роботы-фабрики
Именно в сфере роботизации вырисовываются глобальные перспективы для сотрудничества китайской государственно-частной экономической экосистемы и российского безоглядного предпринимательства. Но только надо увидеть здесь правильное направление: мы не будем говорить о тех роботах, миллион которых будет продан – прогнозно – в 2025 г. и которые – вау! – самостоятельно умеют печатать ночные горшки и даже приделывать к ним изящные ручки.
Фаббот – это роботофабрика, полностью автоматизированный и роботизированный производственный комплекс, который требует только минимального – и как правило удаленного – контроля со стороны человека. Это технологии и инжиниринг на границе сегодняшнего и завтрашнего дня. Это задача, для которой необходим союз российского инженера-предпринимателя с китайским инвестором-производственником, никому другому сегодня такая задача не будет по плечу – не хватит ни компетенций, ни готовности рискнуть, ни ресурсов.
И такой союз в этой сфере максимально успешен будет именно сегодня: пока камень не покатился с горы, пока тренд не стал экономической необходимостью, которая всех заставит найти и ресурсы, и компетенции.
Чем могли бы заниматься такие фабботы? Нарисуем некую картину ближайшего будущего широкими мазками.
Пищебот, океанский пищевой робокомбинат. Точных данных о массе планктона в мировом океане не существует, но, по оценкам еще советских ученых, это примерно 15 млрд тонн фитопланктона и 20 млрд тонн зоопланктона. Те, кто еще помнит школьную биологию, удивятся: биомасса фитопланктона оказывается лишь немногим меньше биомассы питающегося ими зоопланктона. Ответ очень прост: водоросли размножаются стремительно, животные могут каждый день съедать половину биомассы фитопланктона, он за сутки восстановится в прежнем количестве. Таким образом, годовая продукция фитопланктона составляет около 550 млрд тонн, а зоопланктона – около 50 млрд. тонн. В итоге годовой «урожай», образующийся в Мировом океане, составляет порядка четверти общей биологической продукции планеты.
Создание полностью роботизированного автономного комплекса, дрейфующего в богатых фито- и зоопланктоном нейтральных водах и перерабатывающего все это природное богатство углеводов, белков, жиров и минералов в различные разновидности продуктов – это задача исключительно инженерно-финансовая. Путем простейших химических реакций, основанных на брожении, из фитопланктона можно получать горючее (спирт, метан и даже водород – нужно будет пробовать разные типы энергетических установок, чтобы отобрать оптимальный вариант). Упаковка продуктов станет реально биофрендли, ибо ее имеет смысл производить из отходов водорослей или хитина. В итоге мы получаем бизнес-проект, практически не требующий операционных затрат, кроме регулярного техобслуживания морских фабботов и маркетинга их продуктов, которых тут можно нафантазировать великое множество.
Нефтебот, месторождение-завод. Общим местом в последние десятилетия является то, что пережигать остатки нефти, имеющиеся на планете Земля, в различных двигателях – это предельно неразумный подход. У нас, конечно, пропали еще не все полимеры, но уже пора задуматься о более рациональном их применении, то есть о максимальной переориентации по крайней мере вновь открываемых месторождений на химическое производство.
Известно, что наиболее выгодно получать пластмассы именно из сырой нефти. Логично делать это на месте ее добычи, особенно учитывая, что это также и самый вредный способ получения пластмасс. Кроме того, нефтяная скважина обычно дает и сопутствующий газ, который, во-первых, также может быть источником для производства пластмасс, а во-вторых – топливом для всего производственного комплекса. По оценке Всемирного банка, каждый год на месторождениях утилизуется более 150 млрд кубометров природного газа – это примерно 10–12% его мирового потребления. На этом энергоресурсе можно и нужно, помимо переработки нефти и части газа, укомплектовать фаббот еще и производственными линиями для выпуска разнообразной продукции – от базовых для нефтехима присадок и масел до изделий из синтетического каучука, искусственных тканей и пластмасс. Таким образом, все производство будет сконцентрировано в удаленных и непригодных для постоянного проживания человека территориях, где добывается нефть (северные и пустынные территории, шельфы) и потребует минимального вахтового обслуживания. А про вывоз готовой продукции и логистику в целом – чуть ниже.
Энергобот, производство и зарядка супер-аккумуляторов. В 2023 г. общий объем твердотельных аккумуляторов для электромобилей составил примерно 0,5 ТВтч. По оценкам экспертов, через 10 лет он увеличится в 10 раз – до 5 ТВтч. По моим оценкам – еще больше, минимум до 10 ТВтч, поскольку высокоемкостные аккумуляторы не только будут использоваться в легковых автомобилях, но и проникнут в сферы грузовых перевозок и спецтехники, а также во многом заменят собой мобильные электроустановки на базе ДВС.
Предполагается, что при этом доля Китая на рынке производства тяговых батарей сократится вдвое. Да, КНР владеет гигантскими запасами редкоземельных металлов, но, во-первых, есть Африка. А во-вторых, батареи мало произвести – их надо зарядить и потом подзаряжать, а это уже совсем другая история.
В то же время на севере Евразии есть практически бесплатные (в смысле операционных затрат), возобновляемые и экологически безопасные источники энергии – это великие сибирские реки. В низовьях этих рек – тундра и вечная мерзлота, там можно строить целые гидроузлы, которые никому не помешают и которые способны выдавать требуемые тераватты и петаватты энергии для всего мира. Там можно поставить целые ряды фабботов, которые, пользуясь дармовой энергией и завозимыми материалами, будут штамповать и отправлять на рынок десятки и сотни миллионов высокоемких батарей, а также принимать и заряжать разряженные и отправлять их назад. В идеале, владелец электромобиля должен заехать на станцию обслуживания, нажать кнопку и за минуту заменить севший аккумулятор на новый.
Желдорбот, скоростная прокладка железных дорог. Без такого передвижного фаббота все проекты сколько-нибудь серьезного освоения возможностей русско-китайского глобального бизнеса будут бессмысленны. Это устройство можно сделать полностью автономным в том случае, если разработать высокопрочные пластики, а затем рельсы и подвижный состав на их основе. Тогда такие фабботы можно было бы запускать прямо от месторождений с тем, чтобы они самостоятельно от нефтеботов подвозили себе материалы по мере их использования и формировали подъездные пути по заданному заранее плану. Технологически это будет едва ли не самый простой проект, самая главная сложность в нем – это разработка новых материалов.
На пыльных тропинках далеких планет
Разумеется, говоря о роботизации, нельзя забывать о том, что основные ресурсы человеческой цивилизации расположены отнюдь не на Земле, а в космосе. Поэтому, решая среднесрочные задачи по следующему этапу увеличения производительности индустриального общества, мы не должны забывать, что тем самым возвращаемся на полузаброшенный ныне магистральный путь развития цивилизации – освоение близлежащих и дальних планет нашей звездной системы. Никакое терраформирование Марса или добыча кобальта и никеля на астероиде Нерей (по оценкам, их там примерно на $5 млрд) невозможно без роботизированных производственных комплексов.
Но все эти тропинки далеких планет начинаются сегодня на Земле.
