Креативный партнер государства-фабрики

Заграница нам больше не поможет

Все более или менее глобальные последствия кризиса 20-х годов нам еще предстоит пережить и осознать, но для РФ, которая первой оказалась на пути этой взрывной волны, самое главное уже произошло: наша страна сегодня оказалась, по сути, отрезанной от экономической и промышленной среды условного Запада. Даже во времена СССР санкции и моратории были не столь обширны и не настолько действенны: на Западе всегда находились хаммеры, которые по тем или иным причинам обходили установленные запреты. Теперь всего этого нет, как нет и тех крупиц оборудования и разработок, которые так или иначе попадали к нам, когда РФ была интегрирована в мировую экономику в качестве одного из сырьевых придатков.

Надолго это или нет – неизвестно, но на всякий случай надо учиться как-то жить без условного Запада. И, разумеется, первое что приходит в голову, помимо фантазий на тему самодостаточной экономики, это переориентироваться на условный Восток и на его нынешнего лидера, Китай.

Глобальный AliExpress

Сегодня Китай – это огромный мировой торговый центр, где в тысячах небоскребах совершаются миллиардные сделки, в сотнях тысяч небольших офисов – миллионные, а на «электронной улице» миллионы лавочек без имени и истории продают браслеты для смарт-часов по доллару за пару. В 2022 г. экспорт из КНР достиг $3,6 трлн, это шестая часть всего мирового экспорта и почти столько же, сколько у второй страны в рейтинге экспортеров – США ($2,1 трлн) и третьей в рейтинге – Германии ($1,7 трлн) вместе взятых.

При этом, не обладая, как известно, сколько-нибудь существенными запасами полезных ископаемых, Китай экспортирует исключительно промышленную продукцию (данные за 2022 г. World Trade Statistical Review):

• станки и оборудование – $551 млрд;
• смартфоны и аппаратура связи – $238 млрд;
• аудио- видеоаппаратура, носители данных – $225 млрд;
• печатные схемы и полупроводники – $219 млрд;
• компьютеры и ноутбуки – $188 млрд;
• автотранспорт (кроме легковых автомобилей) – $150 млрд;
• мебель и постельные принадлежности – $130 млрд;
• химические соединения – $101 млрд;
• одежда - $90 млрд;
• аккумуляторы – $57 млрд;
• спортинвентарь – $55 млрд;
• запчасти для автотехники – $50 млрд;
• игрушки (!) – $48 млрд;
• нефть и нефтепродукты – $48 млрд;
• легковые автомобили – $45 млрд (по итогам 2023 года вырастет не менее, чем в 1,5 раза, так как за январь – июнь 2023 года экспорт уже составил почти $35 млрд).

Экспорт из КНР в РФ в 2022 г. составил $76 млрд, при том, что всего Россия импортировала товаров примерно на $300 млрд, то есть доля китайских товаров в нашей стране почти в полтора раза выше, чем в среднем в мире. В апреле 2022 г. ФТС РФ перестала публиковать статистику по импорту и экспорту, но, по косвенным данным, структура импорта китайских товаров в Россию по сравнению с 2021 г. принципиально не изменилась, а это значит, что станков и оборудования мы импортируем из Китая в 1,5 с лишним раза больше, чем остальной мир, одежды – на треть больше, электроники и химических соединений примерно на 15-20%, а вот мебели, например, – на треть меньше, игрушек и спортинвентаря – на 20% меньше.

Даже такой относительно поверхностный анализ сразу вызывает множество вопросов совершенно практического характера – с точки зрения прогноза развития экономического сотрудничества между РФ и Китаем и тех возможностей, которые это развитие может предоставить энергичному и предприимчивому человеку.

Россия и Европа

Однако прежде, чем говорить о каких-то прогнозах и экстраполяциях, следует оглянуться назад и попытаться осмыслить место России в мировой промышленной истории последних веков. И начать следует с того, что с точки зрения окраин и прилегающих территорий Россия последние три сотни лет чуть ли не в первую очередь являлась передаточным звеном, адаптировавшим и распространявшим западную (в широком смысле) индустриальную культуру около своих южных и восточных рубежей.

В конце XVII – начале XVIII века в Европе началась промышленная революция. Будущий император Петр I ее «вирус» очень удачно сначала «подцепил» в Голландии, а потом и занес его в боярскую Россию. Несмотря на то, что на русской почве новые европейские подходы в целом приживались с трудом, в России петровских времен, благодаря исторической схожести мастеровой культуры Руси и Европы, оказалось достаточно сообразительных ремесленников, способных освоить еще не успевшие уйти далеко вперед «ухватки» и «приемы» своих западных коллег.

Мастеровые в России никогда не составляли существенную часть населения, да и новые люди рекрутировались в это сословие отнюдь не из горожан. Кроме того, «конечные пользователи» результатов их труда были радикально неграмотны и лишены доступа даже к самым примитивным механическим приспособлениям. В итоге все новые технологии, будучи перенесены на нашу почву, так или иначе упрощались, а продукты, которые ими порождались, становились минимально требовательными к условиям своего производства и эксплуатации (принцип «калашникова»).

Технологически подавляющее большинство населения тех регионов, которые граничили на юге и востоке с Российским государством, по уровню образования, с одной стороны, и сообразительности с житейской хваткой, с другой, ничем от крестьянина из русской глубинки не отличались. Поэтому начиная с XVIII века результаты процесса упрощения и адаптации европейских новшеств для массового россиянина проникали далеко за пределы России – в племена Кавказа и Алтая, Западного и Восточного Туркестана, Памира и Манчжурии.

Научно-техническая революция, которая началась в конце XIX века на условном на тот момент уже Западе, и локомотивом которой были США, еще более подстегнула развитие промышленности во всем мире. Стала стремительно расти пропасть между экономиками, которые были способны были создавать и массово внедрять новые технологии – производственные, финансовые, управленческие, социальные – и теми, чьи социумы оказались по той или иной причине не способны к участию в этом процессе. В результате буквально через несколько десятков лет после начала НТР консервативные империи были стерты с карты Европы кровавым ластиком мировой войны, а мир разделился на экономики инновационные (вышедшие из послевоенного кризиса Франция, Великобритания и США) и мобилизационные (СССР, Третий Рейх, Япония). Все остальные страны оказались либо их сателлитами, либо и вовсе ресурсными площадками. В итоге весь XX век прошел в решении вопроса, какие технологии окажутся эффективней: социально-управленческие или финансово-производственные.

Конкуренция между разделившими глобус по итогам Второй мировой войны Восточным блоком и НАТО привела к тому, что Россия, став центром альтернативного геополитического полюса силы и получив значительный импульс в виде ресурсов и технологий, полученных из отошедших в ее сферу влияния территорий, перестала на какое-то время быть только интерпретатором. В некоторых отраслях (например, ракетно-космической), технологиях (например, оптика) и в ряде штучных и малосерийных изделий страна стала мировым лидером, и этот багаж в той или иной степени сегодня сохранен.

О дивный новый мир

Вернемся к Китаю, нашему теперь уже основному партнеру, с которым явно связано ближайшее и – наиболее вероятно – среднесрочное будущее нашей экономики.

Есть такой маленький факт, за которым кроется глобальная, тектоническая особенность китайской цивилизации и технической культуры, которая есть часть этой цивилизации. За все время существования Нобелевской премии ее получили трое граждан КНР. В номинациях «Мир», «Литература» и «Медицина». Из уроженцев КНР, живущих за ее пределами, – еще пятеро, из них еще одна «Литература» и четверо – все-таки «Физика». Итого четверо лауреатов на самую населенную страну мира, да и те смогли добиться выдающихся результатов только за ее пределами.

Китайская культура насчитывает несколько тысяч лет, это древнейшая из сохранившихся сегодня цивилизаций, и за все это время Китай никогда не был технологическим лидером. Очень показательная история пороха – китайцы придумали его в конце первого тысячелетия нашей эры, но дальше фейерверков и производных из них примитивных ракет никуда не смогли развить. В Европе он тоже широкого применения не нашел, пока вместе с эпохой Возрождения там не началась технологическая революция, которая поглотила и превратила в полезные и практичные вещи все, что было известно на тот момент: от паровой машины Герона Александрийского до китайского пороха.

Все те столетия, которые Китай впрямую или через посредника-Россию контактирует с западной технологической реальностью, его ремесленники, а затем рабочие, по сути, только копируют и повторяют попавшие им в руки изделия. После того как Китай стал социалистическим, транзит технологий приобрел промышленные масштабы – строились огромные заводы, была начата индустриализация. Правда, после ссоры Мао со Сталиным процесс, по сути, затух, и в результате Китай чуть было опять не рухнул в начало XX века. Собственно, распад мировой социалистической системы начался в тот момент 1979 г., когда Дэн Сяопин ударил по рукам с Джимми Картером, и клонирование производства приобрело эпический масштаб – в КНР стали переноситься целые отрасли экономики, сделав эту страну через 40 лет всемирной фабрикой. Страной-заводом, которая все свои технологии получила с Запада либо через Россию-СССР в упрощенном виде, либо напрямую методом copy&paste, исторически «не умеет в инновации», не имеет собственных нобелевских лауреатов и в общем-то обладает достаточным здравым смыслом как на уровне государства, так и на уровне отдельных бизнесов, чтобы это понимать.

Напрашивается вывод, что у РФ, еще сохранившей многовековой опыт переосмысления и развития западных инноваций и советские методы создания прорывных, опережающих технологий в локальных областях, сегодня появился уникальный – и, возможно, последний – шанс стать для всемирной фабрики не сырьевым придатком, а основным научным, инженерным и креативным партнером.

Как это могло бы выглядеть по отношению к некоторым отраслям и товарным группам – в следующих материалах цикла.