Председатель Центрального банка РФ Эльвира Набиуллина во время выступления с годовым отчетом Банка России за 2024 год на пленарном заседании Государственной думы РФ
Май 2025 года. Что с инфляцией?
Однако даже улучшившееся настроение не повлияло на ключевое решение: ставка осталась на прежнем высоком уровне в 21% годовых. Видимо, уверенность в будущем пока не настолько крепка, чтобы снижать градус монетарной строгости.
– Могу сказать, что мы решали двуединую задачу – не позволить раскрутиться инфляционной спирали, но и не подорвать способность экономики развиваться и решать стоящие перед экономикой страны задачи. И сейчас, если смотреть, как инфляция меняется за месяц, то в ноябре, в декабре она была вблизи 14%. То есть если бы она росла такими темпами, как в конце года, и дальше, то за год было бы 14%. В январе текущая инфляция была ниже 11%, в феврале – уже ниже 8%. В основе замедления инфляции – более сдержанный рост кредита, но хочу подчеркнуть: это рост кредита. И здесь важно понимать, с чем сравнивать – в 2023 году он был рекордно высоким. В ипотеке он продолжался и всю первую половину прошлого года, до сокращения периметра льготных программ. При таком росте было неизбежно и продолжение быстрого увеличения цен на новое жилье.
Итоговое значение инфляции за март 2025 года в годовом выражении составило более 10%. При этом идет однозначный тренд на снижение (по крайней мере, по сообщениям Минэкономразвития).
Причины и перспективы
Чтобы разобраться в нынешней инфляции в России, важно рассмотреть несколько ключевых факторов, влияющих на рост цен на товары, услуги и работы. Под инфляцией здесь подразумевается не только снижение покупательной способности денег, но и общее удорожание экономической жизни.
Во-первых, большое значение имеет дисбаланс между спросом и предложением. Во-вторых, волатильность валютного курса, которая зависит от внутренних и внешних факторов, включая глобальные события. В-третьих, рост нерыночного сектора экономики из-за увеличения государственных инвестиций, что косвенно влияет на цены. Четвертый фактор – ситуация на рынке труда, где сохраняется структурное напряжение.
Каждый из этих элементов связан с другими, их взаимодействие сложное и многослойное. Они не существуют отдельно, а часто усиливают друг друга. Поэтому возникает вопрос: можно ли ожидать стабилизации инфляции в ближайшее время или хотя бы в среднесрочной перспективе? Ответ на этот вопрос пока неясен, но размышлять об этом интересно.
Соотношение спроса и предложения: взгляд на реалии 2025 года
Экономика России в 2025 году все еще зависит от импорта и внешних производственных цепочек. Товары массового потребления и продовольствие не производятся в стране в достаточном объеме. Даже продукция, официально созданная внутри России, часто зависит от зарубежных комплектующих, сырья или оборудования.
Даже без детального анализа ясно: внутреннее производство не удовлетворяет спрос. В плановой экономике СССР это приводило к хроническому дефициту. Современная Россия стремится избежать любых проявлений дисбаланса и нестабильности. Поэтому правительство поддерживает товарный рынок всеми доступными способами, включая, по некоторым данным, непрозрачные схемы поставок.
Сразу вспоминается популярная тенденция последнего времени — шринкфляция. Это когда производители уменьшают размер упаковки товара, но оставляют цену прежней. В итоге покупатель платит больше за единицу товара, хотя кажется, что цена не изменилась. Термин происходит от английских слов «shrink» (сжиматься) и «inflation» (инфляция). Его придумал экономист Филипп Малгрен, работавший в администрации президента США Джорджа Буша.
Перспективы устранения дисбаланса в ближайшие годы остаются неопределенными. Даже если улучшатся внешнеполитические условия и смягчат или отменят санкции, эффект будет не мгновенным. Ожидания массового возвращения инвесторов и масштабного строительства новых заводов кажутся преждевременными. Особенно после потерь, которые иностранный бизнес понес в 2022–2024 годах.
Колебания валютного курса: где прозрачность, где устойчивость?
Начать стоит с важной оговорки: в 2024 году в России был пересмотрен сам принцип формирования курса рубля к основным иностранным валютам. Рыночный механизм, пусть и не идеальный, но все же обладавший определенной степенью прозрачности, уступил место системе, основанной на внебиржевых расчетах. Это сделало динамику курса менее предсказуемой и в значительной степени зависимой от ограниченного круга параметров, формируемых вне публичного поля.
Вторая оговорка касается внешнеэкономической повестки. Торговые войны, развернутые Соединенными Штатами, создают долгосрочную неопределенность. Последствия этих шагов пока сложно оценить даже в краткосрочной перспективе. Дополнительную тревожность вызывает возможное усиление санкционного давления на российский нефтегазовый сектор: как через новые ограничения, так и через ужесточение контроля по уже действующим.
Нефтедоллары по-прежнему остаются важным источником валютной выручки и одним из основных факторов, влияющих на сальдо внешней торговли. А это, в свою очередь, напрямую влияет на динамику рубля.
Но есть и противоположные силы. Так, ускоряющаяся инфляция вкупе со снижением реальных доходов граждан ведет к падению потребительского спроса – особенно на импортную продукцию, что оказывает давление на сальдо уже с другой стороны.
Нельзя обойти вниманием и ключевую ставку, остающуюся на высоком уровне. Этот инструмент работает в нескольких направлениях. С одной стороны, он ограничивает доступ к заемным средствам, снижая давление на внутренний спрос. С другой – делает сберегательные инструменты привлекательными, что способствует изъятию рублевой ликвидности с валютного рынка.
Таким образом, картина складывается из множества взаимозависимых элементов. Мы лишь обозначили ключевые из них, но и этого достаточно, чтобы понять: радикального разворота в курсовой политике и валютной динамике ожидать в среднесрочной перспективе не приходится. Все обозначенные факторы, скорее всего, продолжат оказывать давление – пусть и с разной силой, но системно.
Нерыночный сектор: гарант спроса или тормоз эффективности?
За последние годы в российской экономике активно обсуждают рост нерыночного сектора. Причины этого явления очевидны: оно стало ответом на внешние вызовы, санкции и снижение частных инвестиций. Но при анализе инфляции невозможно игнорировать этот аспект.
Нерыночный сектор влияет на экономику по-разному. Государственные закупки и инвестиции, которые входят в расчет ВВП, не всегда приводят к реальной экономической активности. Создаются мощности, проекты и услуги, которые затем не участвуют в экономическом обороте. Это «необеспеченный» сегмент, который увеличивает ВВП, но не повышает производительность или потребление.
Во-вторых, государство активно инвестирует и заказывает на рынке. Здесь возникает ключевой вопрос эффективности. В отличие от частного бизнеса, государственные вложения часто определяются не экономической целесообразностью, а стратегическими или политическими приоритетами. Это снижает рациональность распределения ресурсов. А ведь именно повышение эффективности – главный способ уменьшить инфляционные издержки.
Можно ли ожидать изменений в этом подходе в среднесрочной перспективе? Большинство аналитиков настроены скептически. Даже если геополитическая ситуация улучшится, маловероятно, что государство резко сократит свое участие в экономике. В текущих условиях оно стало не просто инвестором, но и гарантом устойчивого спроса.
Надежда на структурные изменения остается, но ждать возврата к рыночному энтузиазму и «кастрюльно-сковородочной» индустриализации конца 1980-х в ближайшее время не приходится.
Рынок труда: когда рекордная занятость – не всегда хорошая новость
Не так давно на форумах и панелях звучали заявления о рекордно низкой безработице – около 3%. Но сейчас тон обсуждений изменился. Дело не в том, что ситуация улучшилась, наоборот, показатели все еще низкие. Однако даже это не всегда повод для оптимизма.
Низкий уровень безработицы вызывает ряд проблем. Это дефицит кадров, перегрев экономики в некоторых отраслях и рост затрат на труд. Особенно остро эти вопросы стоят из-за демографических изменений: трудоспособное население постепенно уходит с рынка, а приток новых работников недостаточен для компенсации оттока. Миграционная политика не справляется с этой задачей.
Пока не видно значительных мер, которые могли бы изменить ситуацию. Да, гонка зарплат немного замедляется, но о стабилизации говорить рано. Бизнес все еще конкурирует за рабочую силу, особенно в технических и производственных секторах, где квалифицированных специалистов становится все меньше.
Рынок труда перестал быть якорем стабильности и стал источником инфляционного давления. В отличие от других факторов, его сложно контролировать: кадровый дефицит не устранить быстро ни указами, ни повышением ставок.
Банк России, как регулятор, отмечает неоднозначность ситуации. В феврале 2025 года регулятор заявил: «На среднесрочном горизонте баланс инфляционных рисков смещён в сторону роста. Основные причины – сохранение российской экономики выше траектории сбалансированного роста, высокие инфляционные ожидания и ухудшение условий внешней торговли. Дезинфляционные риски связаны с быстрым замедлением кредитования и внутреннего спроса из-за ужесточения денежно-кредитной политики».