Высшее образование в России. Болонская система: убрать нельзя оставить

В последнее время в России набирают темп импортозаместительные тенденции. Не стала исключением и система высшего образования. Совсем недавно на повестку был поставлен и без того дискуссионный вопрос о возможном выходе страны из Болонского процесса – модели высшего образования, принятой в Европе. Поскольку в июне эта дискуссия перешла в практическую плоскость, важно понимать плюсы и минусы такого шага.

На пути от хорошего к лучшему

В июне было объявлено, что вузы России больше не принимают участия в Болонском процессе, к которому страна присоединилась в 2003 году. Давно высказывалось мнение о недостаточности срока обучения бакалавра для формирования у него устойчивых умений и навыков, из-за чего некоторые работодатели так и не признали этот уровень достаточным для своих сотрудников. Несмотря на колоссальный объем работы, проделанный российскими университетами, перечень программ пятилетнего специалитета в ответ на запросы отраслей сохранялся и расширялся. И вот сегодня заявлено о переходе в течение нескольких лет к национальной системе образования, которая может оказаться похожей на возрождение модели, существовавшей в советские времена.

Система высшего образования, господствовавшая большую часть ХХ века, предполагала довольно узкую специализацию образовательных программ, в результате чего выпускники вузов выходили «заточенными» под конкретную специальность и сразу могли приступать к работе на предприятиях. Принято считать, что именно такая система образования наилучшим образом отвечала потребностям общества. Действительно, те задачи, что стояли перед предприятиями и отраслевыми комплексами, были четко очерчены, под них же настраивалась система подготовки кадров. И такая коллаборация давала заметный эффект. Особенно в центрально-управляемой экономике, где все было распланировано на годы вперед, в том числе и кадровые потребности в разрезе численности и квалификации персонала. Однако в 1990-е годы задачи поменялись: экономика и общество, преодолевая инерцию, пошли путем рыночных преобразований, существенно поменялась и отраслевая структура производства. Появились разночтения между вузами и запросами работодателей, обозначились диспропорции между специальностями. Так, если в технических и естественных науках советское образование находилось на мировом уровне, то в науках общественных обнаружилось заметное отставание, лучшим способом наверстывания которого традиционно является тесное взаимодействие с лидерами. Открытость отечественных науки и образования стали главным трендом их развития, что совпало с периодом активной унификации образовательных систем европейских стран.

Болонский процесс как таковой

Это чисто европейская система, появление которой было продиктовано стремлением создать единое европейское образовательное пространство. Уже в 1970-е годы, когда процессы евроинтеграции стали необратимыми и их положительный экономический эффект не вызывал сомнений, пришло понимание того, что сегментация европейского высшего образования мешает развитию науки, экономики и общества, а следовательно, замедляет темпы развития стран. С тех пор и началась проработка вопроса о стандартизации европейского образовательного пространства, что привело бы к большей мобильности студентов, к единому отношению к квалификациям и дипломам. Контуры новой системы создавались постепенно, а летом 1999 года была подписана Болонская декларация, резюмировавшая ключевые положения.

Отличительными чертами Болонской системы является двухуровневая система образования (бакалавриат и магистратура, при этом вторая может быть по иному направлению подготовки, чем первый), единая система трудоемкости изучаемых дисциплин, право студента на выбор траектории обучения (то есть предметов), высокая академическая мобильность студентов и преподавателей. Таким образом, у Болонской системы есть внутреннее и внешнее измерения, ставшие принципами построения обучения внутри страны и конвертируемости диплома вне ее, что предполагает обязательство всех участников системы признавать дипломы друг друга. То есть, человек может закончить бакалавриат в одной стране и поступить в магистратуру в другой. А также зачитывать баллы за прослушанные курсы в разных университетах.

Ведущие российские вузы начали экспериментировать с элементами Болонской системы еще в первой половине 1990-х годов, не дожидаясь ее обязательности. Впрочем, из перечисленных характеристик Болонской системы большинству отечественных вузов удалось выполнить лишь первый пункт. Второй был реализован далеко не везде, третий и вовсе остался на уровне деклараций, столкнувшись с медлительностью системы администрирования и финансирования образования, к четвертому – многие вузы стремятся, но не всегда получается.

Смена модели

Если страна отказывается от Болонской системы, это имеет последствия в тех же двух измерениях. Как будет выглядеть дизайн образовательных программ – пока неизвестно. Будет ли это бакалавриат и магистратура? Либо переход на специалитет? Либо по одним специальностям – так, по другим – иначе?

В начале 2000-х российские университеты проделали колоссальную работу по приведению себя к стандартам Болонского соглашения. Сейчас значительную часть работы предстоит переделать обратно. Главная из очевидных проблем – разрыв внешних связей, что для науки и образования важно.

Вместе с тем не стоит воспринимать эти процессы как катастрофу. В свое время присоединение к Болонскому процессу не переменило все моментально, а лишь стало вектором движения в более современном направлении. Также и выход из соглашения не изменит чего-то фундаментально и в одночасье.

Если российским студентам сейчас присваивать какие-то другие степени и выдавать другие дипломы, их все равно будут принимать за рубежом, если это талантливые и конкурентоспособные студенты. Дипломы топовых российских университетов будут котироваться и дальше. Никто не будет смотреть, принимая хорошего студента, участвует ли его страна в Болонском процессе. Так что для студентов и ведущих вузов переход не представляет особых угроз. Куда сложнее обстоят дела с обменом контактами и научными коллаборациями, которые обычно стимулируют прогресс.

Надо понимать и то, что резкого обвала не произойдет ни в одном из научных направлений, чему препятствует масштаб системы. Разумное администрирование любого формата образовательной системы сформирует пул выпускников с первоклассным образованием, которые продолжат двигать науку и бизнес. А высшее образование по-прежнему будет приносить бонусы на рынке труда.

Вопросы от профессионального сообщества

В последнее время к числу противников Болонской системы стало подключаться все больше вузов, и это неслучайно: частичное решение своих проблем, связанных с недостаточным вниманием государства к образованию, они видят именно в возврате к прежней системе специалитета. Математика здесь довольно прозаична. На программах бакалавриата в России обучается в среднем 2900 тыс. студентов в год, на специалитете – 720 тыс. человек, в магистратуре – 530 тыс. человек. При этом бакалаврами ежегодно становятся 660–670 тыс. человек, а магистрами – 170 тыс. человек. Реагируя на недооценку магистров рынком труда, лишь каждый четвертый бакалавр продолжает обучение в магистратуре. Очевидно, что для «коллективного российского университета», включенного в систему подушевого финансирования, где деньги государства, родителей или будущего работодателя приходят непосредственно за каждым конкретным студентом, выгоднее доучивать один год 660–670 тыс. человек, чем учить два года, но всего 170 тысяч. При этом данные 170 тыс. человек еще надо уговорить поступить в магистратуру. Решившие поступить в магистратуру могут еще предпочесть другой факультет, университет и страну. А вот четверокурсник со специалитета останется доучиваться до диплома.

Если предположить, что цель предполагаемого возврата прежней системы – сосредоточение выпускников российских вузов на карьере в российских же компаниях для ускорения процессов импортозамещения, эта мера может дать эффект. Правда, лет через 8–10, когда количество новых выпускников на предприятиях станет заметным.

Таким образом, возрождение специалитета пока влечет за собой много неопределенности из-за снижения международной конкурентоспособности вузов, перегрузки сотрудников непрофильной работой, неизбежных кадровых потерь на очередном переходе, разрыва внешних связей. Вместе с тем, учитывая тупик, в который зашла система высшего образования из-за череды неоднозначных инициатив, именно такой переход может стать импульсом к ее обновлению, если предполагаемый переход совместить с расширением инвестиционных программ в образовательной сфере. Расширенные инвестиции в профессорско-преподавательский состав неизменно окупятся приростом качества подготовки выпускников при любой системе образования. А совмещенный с ростом благополучия главных участников системы переход к новой модели получит положительную оценку и с их стороны, и со стороны общества, придав авторитет обновленному специалитету.