Превращение «Росатома» в зонтичный бренд ускорит развитие отрасли

«Росатом» в сегодня занимает первое место в мире по строительству АЭС за рубежом, контролирует 16% мирового рынка услуг по строительству атомных энергомощностей. Портфель заказов госкорпорации включает контракты на строительство 30 энергоблоков АЭС в 12 странах. Кроме того, в настоящее время «Росатом» ведёт переговоры ещё по 10 энергоблокам. Согласно информации, озвученной главой госкомпании Сергеем Кириенко, общая сумма экспортного портфеля составляет 300 млрд долл. США. Ранее также приводилась информация, что стоимость контрактов, реализуемых ГК «Росатом» в ближайшие 10 лет, составляет 101,4 млрд долл.

Как замечает директор департамента по коммуникациям ГК «Росатом» Сергей Новиков, помимо строительства АЭС, в портфель корпорации входят контракты в сферах сервиса и модернизации АЭС, поставки оборудования, а также в области ядерной медицины, использования радиационных технологий в сельском хозяйстве, стерилизации медицинских инструментов и др. Отдельное важное направление деятельности — поставка ядерного топлива для уже построенных АЭС.

Представители «Росатома» с гордостью заявляют, что их компания неизменно побеждает во всех тендерах на постройку АЭС, в которых участвует. Российская госкорпорация способна предложить лучшую цену при сравнимых, а то и лучших характеристиках оборудования. В свою очередь ряд аналитиков замечают, что конкурентоспособную цену на мировом рынке сооружения АЭС «Росатом» может предложить благодаря финансовой поддержке государства. В частности, недавно аналитик инвесткомпании «Ренессанс Капитал» Владимир Скляр заявил, что предложение «Росатома» традиционно выглядит привлекательным для заказчиков АЭС, потому что сопровождается льготными условиями финансирования строительства, зачастую обеспеченными государством.

Кстати, в самом «Росатоме» признают факт использования господдержки для повышения своей конкурентоспособности. Заместитель гендиректора ОАО «Атомэнергопроект» (Москва) Дмитрий Парамонов замечает, что в мире сложилось два подхода к финансированию международных атомных проектов. Согласно первой схеме, основной финансовый риск несет компания-поставщик, вторая же схема предусматривает активное участие государства, экспортирующего ядерные технологии. Оно обеспечивает не только политическую поддержку на международном рынке, но и фактически несет все риски, связанные со сроками и стоимостью строительства. По второй схеме, по словам Дмитрия Парамонова, работает не только Россия, но и Франция.

Ещё более откровенно высказалась группа учёных из ВНИИАЭС, подготовившая доклад о конкурентоспособности российских атомных проектов. В докладе, в частности, сказано: «Использование денежных средств госбюджета и концерна «Росэнергоатом» на беспроцентной основе — одно из временных конкурентных преимуществ реализации отечественных проектов».

Особо следует остановиться на эпитете «временное» (конкурентное преимущество). Атомщики говорят, что финансовая подпитка извне им требуется, чтобы завоевать некие позиции на мировом рынке, после чего корпорация сможет выйти на прибыль. Показательный пример — достройка первого блока АЭС «Бушер» в Иране. Для «Росатома» этот проект был убыточным. Однако, как замечает Сергей Новиков, результатом данной работы стало подписание с Ираном дорожной карты на строительство ещё 8 блоков (работы на двух уже ведутся).

У сторонних наблюдателей вызывает недоумение тот факт, что российская корпорация, хотя уже и заняла лидирующие позиции на мировом рынке атомных технологий, но по-прежнему пользуется прямыми финансовыми вливаниями со стороны государства. Причём их объемы только растут. В ходе форума «Атомэкспо-2015» замглавы «Росатома» Николай Соломон заявил, что объём господдержки проектов госкорпорации в этом году вырастет до 216,9 млрд руб., тогда как в 2014 году её объём составлял 151,5 млрд. Чиновник пояснил, что рост произойдет прежде всего за счет выделения средств из Фонда национальной безопасности на сооружение АЭС «Ханхикиви-1» в Финляндии.

Но не только иранский и финский проекты вытягивают средства из российского бюджета и ФНБ. Вот что говорит член совета по прозрачности ГК «Росатом» Владимир Степанов: «Я не уверен, есть ли у достройки АЭС Пакш (Венгрия) по проекту «Росатома» понятный экономический эффект — основные средства выделяет в виде долгосрочного госкредита российский бюджет, и перспективы возвращения этих средств РФ пока не слишком определенные».

Вступление российской экономики в кризис не могло не сказаться на положении «всенародного атомного достояния». Как подчёркивает Владимир Скляр, в условиях закрытия внешних рынков капитала и роста дефицита госбюджета возможности госфинансирования строек «Росатома» сократились. И серьёзной альтернативы государственным субсидиям отечественный холдинг пока не нашёл. Уже несколько лет ведутся переговоры с китайскими банками о финансировании строительства энергоблоков российского дизайна в КНР. Но пока без значимого результата.

Более того, Дмитрий Парамонов заявляет, что перспективы работы «Росатома» в Китае достаточно туманны. По его словам, КНР приняла стратегическое решение о том, что дальнейшее развитие АЭС с легководным теплоносителем будет базироваться на американской технологии. Соответственно, от строительства новых российских ВВЭР энергетики Поднебесной будут отказываться. Впрочем, прямого отказа Пекина от сотрудничества с «Росатомом» пока не произошло...

Любопытно, что падение интереса мирового рынка к предложениям «Росатома» совпало с финансовыми проблемами российского бюджета. Если в 2014 году корпорация заключила 8 договоров на строительство реакторов за рубежом, то в 2015 году в портфеле прибавилось только 2 заказа. Разумеется, подобный слом динамики можно объяснить и объективными рыночными причинами, например, ростом конкуренции и некоторым падением спроса на ядерные технологии в мировом масштабе. Также не следует сбрасывать со счетов политический фактор. Одним из следствий присоединения Крыма Россией стало повышенное внимание Еврокомиссии и Европейского агентства по атомной энергии (Евратом) к международным российским проектам. В частности начались сложности с реализацией проекта «Пакш» в Венгрии. Кроме того Украина активизировала работу с компанией Westinghouse, которая в ближайшее время может стать основным поставщиком ядерного топлива на украинские АЭС. Соответственно российский поставщик — компания ТВЭЛ (входит в «Росатом») — данный рынок потеряет. Кстати, тепловыделяющие сборки от Westinghouse в опытном и опытно-промышленном режиме работают в реакторах Южно-Украинской АЭС уже 15 лет. Так что местные энергетики в принципе готовы к переходу на топливо, альтернативное российскому.

Даже те эксперты, которые говорят о важной роли государственных финансовых инъекций в продвижении российских АЭС на мировой рынок, признают, что современные атомные энергоблоки российского дизайна объективно являются вполне конкурентоспособным продуктом на мировом рынке. В частности, в докладе упомянутой выше группы ученых из ВНИИАЭС говорится: «Расчёты показывают, что в настоящее время ВВЭР-ТОИ обладает определёнными конкурентными преимуществами практически перед всеми зарубежными проектами (кроме ESBWR), даже если бы его реализовывали в США».

Эксперты замечают, что российские перспективные разработки — АЭС-2006 и ВВЭР-ТОИ (в основе обеих лежат водо-водяные реакторы семейства ВВЭР) — по объёмам капитальных затрат на строительство не уступают самым современным разработкам конкурентов — проектам AP1000 (Westinghouse) и ESBWR (Toshiba). Более того, как замечают представители ВНИИАЭС, при росте курса доллара по отношению к рублю, конкурентоспособность возведения АЭС по отечественным проектам увеличивается, поскольку основное оборудование производится заводами РФ и рост цен на него непосредственно не связан с валютным курсом.

Что касается надёжности и безопасности российских атомных реакторов, предлагаемых на экспорт, то этот вопрос отраслевое сообщество в последние годы даже не поднимает. Дмитрий Парамонов говорит, что упомянутые характеристики энергоблоков от всех ведущих игроков мирового рынка (в том числе «Росатома») находится на стабильно высоком уровне, а конкуренция между разработчиками сместилась в экономическую сферу — за способность предложить наиболее экономичную АЭС.

В ближайшее время российский «средмаш» сможет вывести на мировой рынок разработки, чьи показатели по соотношению стоимость/эффективность оставят далеко позади всё что предлагается сегодня…

Ещё в начале нулевых участники научно-практической конференции, проходившей на Белоярской АЭС, говорили о том, что уже в ближайшее время будет создан реактор, способный работать 100 лет и более. Удвоение срока эксплуатации ядерного оборудования означает, что за те же деньги энергосистема фактически получит два энергоблока, работающие по очереди.

Можно сказать, что проект АЭС «две по цене одной» сегодня вышел на финишную прямую. Как сообщил директор департамента международного сотрудничества «Росатома» Михаил Лысенко, в 2014 году была завершена разработка нового типа особо чистых радиационно-стойких сталей для корпусов новых реакторов модели ВВЭР. Их применение, по словам эксперта, позволит гарантировать более 100 лет эксплуатации энергоблоков. Понятно, что в обозримой перспективе долгоиграющие АЭС будут предложены на мировом рынке.

Ещё одна перспективная разработка уже продаётся за рубеж, хотя пока и в виде фрагментов. Речь идёт о технологиях, позволяющих создать замкнутый топливный цикл. Пока российские атомщики торгуют «теорией» — научными данными, полученными в ходе эксплуатации бридера БН-600, — единственного в мире действующего опытно-промышленного реактора на быстрых нейтронах (третий энергоблок Белоярской АЭС). В августе 2015 года на площадке этой станции был завершён физический пуск БН-800. В «Росатоме» говорят, что в перспективе реактор данного типа будет поставляться на экспорт. Хотя признают, что на мировой рынок в виде готового продукта, скорее всего, будет выведен уже чисто промышленный реактор БН-1200.

Следует также упомянуть о мобильной плавучей АЭС, строительство которой ведётся на ООО «Балтийский завод — Судостроение». Сергей Новиков поясняет, что ввод станции в эксплуатацию планируется в 2018 году, после чего концерн будет готов предлагать плавучие АЭС на экспорт.

Одна из целей объединения всех российских предприятий мирного атома в супер-холдинг «Росатом» — создание мощного игрока, способного продвигать отечественные разработки на мировой рынок. Следует отметить, что по похожему пути пошли многие производители атомного оборудования в мире. Свои супер-альянсы создали, в частности, General Electric и Hitachi, или, например, Toshiba и Westinghouse.

Подобная ситуация сложилась с выходом российских разработчиков атомных технологий на мировой рынок. По большинству российских экспортных проектов поставки иностранным заказчикам идут через ЗАО «Атомстройэкспорт» (предприятие корпорации «Росатом»), которое является стороной договора во внешнеэкономической деятельности.

Вот что говорит генеральный директор ООО «АэроФильтр» Леонид Катухин: «Поскольку «Ростатом» за рубежом строит АЭС через свою компанию, то он ведомственно ограничивает свободу конкуренции через проектный офис. Проектант протаскивает «своих» разработчиков, отклоняя проекты даже с референтностью, не объясняя причины такого решения».

Впрочем, эксперт особо оговаривает, что вопрос о конкуренции уместно поднимать, если речь идёт о технологиях, разработанных не на деньги «Росатома». Если же какая-либо технология создана за счёт госкорпорации, то последняя вправе решать куда «двигать» этот продукт.

К удовольствию российских машиностроителей, в последние годы внешнеторговая атомная монополия перестала быть абсолютной. Правда, инициатором этого «разрушения» стал не «Росатом», а заказчик из-за рубежа. Турецкая сторона по контракту на строительство АЭС «Аккуй» стала напрямую работать с проектантами и поставщиками оборудования. Как замечает Леонид Катухин, подобные отношения с иностранным покупателем более выгодны для российских фирм, разрабатывающих и выпускающих узлы для АЭС. В то же время, прямые продажи интеллектуального продукта налагают на поставщика дополнительные обязанности. Ему приходится делать часть работы, которую раньше на себя брал «Атомстройэкспорт»: проводить таможенные операции, решать вопросы лицензирования и пр.