Или поднимем станкостроение, или уроним страну

15 апреля 2025 года в РФ началась раздача денег тем предприятиям, которые осмелятся заняться возрождением отечественного станкостроения. Фонд содействия инновациям совместно с Минпромторгом России открыл прием заявок на конкурс «Развитие-Станкостроение» в рамках национального проекта «Средства производства и автоматизации».

– Грантовая поддержка компаний, осуществляющих научные разработки в отрасли, позволяет существенно расширить номенклатуру станков… что, в свою очередь, ведет к технологическому лидерству страны», – отметил директор Департамента станкостроения и тяжелого машиностроения Минпромторга России Валерий Пивень.

Говорить о расширении номенклатуры станков отечественного производства и технологическом лидерстве при том, что в 2024 году доля иностранных станков из числа закупленных для производства в РФ составила 98,3% – это розовые очки 80 lvl, которые, впрочем, часто наблюдаются на наших чиновниках.

В реальности российская промышленность стоит на грани технологического коллапса. За последние 30 лет страна потеряла около 80% станкостроительных мощностей, а в микроэлектронике и робототехнике отстает на десятилетия. Но технологический суверенитет, о котором так много говорят с высоких трибун, начинается с изготовленного в своей стране современного станка, микрочипа, робота. Без собственного производства средств производства нас ждет окончательная деиндустриализация, в результате которой мы окончательно превратимся в сырьевой придаток с зависимым ВПК.

Ты видишь станки? А их нет!

В 1991 году небезызвестный Егор Гайдар сказал министру станкостроительной и инструментальной промышленности СССР Николаю Паничеву: «Да кому нужны ваши станки?! А если и понадобятся, то мы все за рубежом купим!»

Будущее оказалось не столь радужным, каким оно виделось в 90-е. Оказалось, что сильная Россия, пусть даже занимающая на мировом рынке место поставщика сырья, не только никому не нужна, но даже и мешает настолько, что страны, когда-то казавшиеся партнерами, создают и финансируют антироссийские очаги провокаций и агрессии, лишь бы дестабилизировать обстановку на границах РФ. Как обычно, оказалось, что союзников у нашей страны только двое: армия и флот.

Однако за эти 35 лет в результате как распада СССР с присущей ему промышленной кооперацией – например, заводы в Латвии делали существенную часть всей электроники для станков, так и в результате сознательной политики власти, ориентированной в тот момент на международное разделение труда и равноправное участие РФ на мировом рынке, Россия потеряла 90% станкостроительных мощностей: если в 1990 году СССР выпускал 75 тыс. металлорежущих станков в год, то в 2023-м в РФ их произвели только 3,8 тыс. (Росстат).

Доля современных ЧПУ-станков в нынешнем станочном парке РФ не превышает 12%, а 70% оборудования – это устаревшие модели с износом свыше 50% (данные НИИ «Центр развития станкостроения»).

Импортозамещение в этой области практически не работает: по данным Минпромторга, в 2024 году 80% высокоточных станков, используемых в оборонной, авиастроительной, энергетической промышленности, были иностранного производства – в основном из Китая, Германии, Тайваня и Японии.

Без современных станков Россия не может производить высокоточные изделия: авиадвигатели, турбины, бронетехнику, электронику. И даже не может воспроизвести сами станки: ведь для их производства также нужны еще более совершенные станки, материалы и технологии – это замкнутый круг.

История не прощает таких ошибок. В 1930-е СССР смог – потому что бросил все ресурсы на станки. В 1970-е Китай смог – потому что скопировал, украл и доработал. В 2020-е у России остался последний шанс восстановить свое станкостроение: пока еще живы те, кто помнит, что это в принципе можно сделать.

Макропотери в микроэлектронике: потерянное поколение технологий

Не секрет, что в сфере микроэлектроники Россия отстает от мирового уровня на 20-30 лет. С этим все уже настолько смирились и привыкли, что доходит до сцен, пригодных разве что для театра абсурда: в 2023 году Василий Шпак, замглавы Минпромторга, торжественно представил дорожную карту, из которой следует, что сейчас российские полупроводниковые предприятия способны выпускать микроэлектронику по топологическим нормам 130 нм (нанометр), к 2026 году планируется достигнуть 65 нм, а к 2030 году власти, судя по дорожной карте, планируют, что российские полупроводниковые предприятия освоят выпуск микроэлектроники по топологической норме 14 нм. Но 14 нм – это технология 2003 года. Сегодня в мире массово распространены технологии 3-5 нм (TSMC, Samsung, Intel), а к 2030 году счет пойдет уже, наверное, на десятые доли нм. Получается, что к 2030 году отставание превысит даже 30 лет.

По данным Ассоциации предприятий электроники и радиоэлектроники (АПЭР), более 87% всей используемой в промышленности и ВПК электроники в 2024 году было создано на основе зарубежных компонентов или проектировалось с использованием иностранных САПР (систем автоматизированного проектирования).

Даже в тех редких случаях, когда в России создавались собственные дизайн-центры микрочипов, возникала проблема отсутствия ключевого оборудования – литографических установок, гальванических комплексов, тестовых стендов. Все это производится либо в Нидерландах (ASML), либо в США и Японии. Доступ туда для России пока закрыт, и когда и если он появится – это все равно будет «не то пальто». Потому что чужое.

Чиновников это, видимо, устраивает. Но будущего у такой стратегии нет. Без прорыва в микроэлектронике Россия за считанные годы скатится в технологическое средневековье.

Я твой слуга, я твой работник

Из-за общего старения жителей развитых стран и увеличения доли непроизводительного населения в мировой экономике и на планете Земля в целом, к 2050 году работающий в реальном секторе человек будет обеспечивать продуктами своего производства еще пятерых. Очевидно, что без резкого повышения производительности труда это попросту невозможно, а этот рост в свою очередь обеспечивается автоматизацией и роботизацией.

Каково место России в этом мировом тренде? Да, вы правильно угадали. По данным Международной федерации робототехники (IFR), в 2023 году в России на 10 тыс. рабочих приходилось 4 (!) промышленных робота.

Для сравнения:

• Южная Корея – 1012 роботов
• Сингапур – 670
• Германия – 415
• Китай – 392
• США – 285
• Среднемировой показатель – 151

Россия отстает даже от Бразилии (16 роботов) и Индии (7). Хотя, казалось бы, зачем индийцам, с их 1,5 млрд населения, роботы? При этом 92% используемых в РФ промышленных роботов – импортные (Fanuc, KUKA, ABB).

Если в СССР в конце 1980-х уже вовсю начинались собственные разработки, например, роботов «УМ-200», то после 1991 года отрасль была фактически уничтожена. Производство роботов в РФ сегодня – это, по сути, единичные экземпляры («Промобот», «Технодинамика»). Но даже «российские» роботы собираются из китайских сервоприводов, японских двигателей и немецкой электроники. При таких раскладах естественно, что производительность труда в РФ в три раза ниже, чем в США, и в пять раз ниже, чем в Германии (про Японию просто умолчим).

Отставание в автоматизации приводит к тому, что российские производственные мощности, даже добывающие, остаются малоэффективными, а себестоимость продукции значительно выше, чем у мировых конкурентов, что заблокирует нашей продукции и отчасти сырью путь на глобальные рынки, когда они для нас наконец-то откроются, и делает внутреннюю экономику зависимой от дешевого труда и ручного контроля качества.

Без срочных мер Россия окончательно закрепится в списке стран-аутсайдеров, которые не в состоянии обеспечить современный уровень производства для своих граждан и для своей промышленности. Роботизация – это не роскошь, а условие выживания промышленности в XXI веке.

Исторический опыт показывает

Прорывы в таких сложных сферах, как станкостроение, микроэлектроника и робототехника, невозможны без активного государственного участия. СССР, США, Германия, Япония, Китай – все государства, лидирующие сегодня в производстве сложной техники, добились этого с помощью:

а) налоговых стимулов или гарантированного госзаказа,

б) массовых программ дешевого кредитования опережающего производства или выделения под него целевых госбюджетов,

в) прямых государственных инвестиций в НИОКР,

г) организацию научно-промышленных консорциумов.

Все это обязательно должно быть применено и у нас, но, кроме этого, жизненно необходимо организовать массовую подготовку инженерных кадров в ВУЗах, возродить и массово открыть техникумы (ключевое слово – техно) для подготовки продвинутых специалистов. Сегодня их в России просто кратно не хватает для решения даже текущих задач, не говоря уж о создании и внедрении прорывных технологий.

Пока в мире тестируют наноботов для доставки лекарств, создают искусственные молекулы и печатают биоорганы, в РФ собирают легковые автомобили из китайских комплектующих. Если в 2026–2030 годах Россия не развернет масштабный госпроект в области станкостроения, микроэлектроники и роботизации – вопрос технологического суверенитета будет закрыт окончательно. Любые попытки развивать науку и высокотехнологичные отрасли будут наталкиваться на барьеры отсутствия базового оборудования, оборонно-промышленный комплекс окончательно потеряет способность производить современное вооружение без внешних поставок, и будущее, которое настанет совсем скоро, будет построено без нас и не для нас.