Как Китай меняет экономический ландшафт Казахстана

Казахстан и Китай являются ключевыми соседями и партнерами России в Евразийском регионе. Экономическое и политическое взаимодействие между этими странами оказывает прямое влияние на стабильность и развитие всего региона, в том числе и на РФ, причем Россия выступает как внешний центр силы в Центральной Азии, где ее интересы порой совпадают, но иногда и расходятся с китайскими.

В первые постсоветские годы Казахстан связывал свое развитие с Россией, однако в начале «нулевых» наметился другой тренд: Пекин, пользуясь бездействием Москвы, все прочнее закреплялся в казахстанской экономике.

Дипотношения с Китаем Казахстан установил еще в 1992 году. Сегодня речь идет о полномасштабном сотрудничестве, включающем все сферы жизни, от политики и торговли до культурных проектов. К примеру, в ноябре прошлого года вступило в силу соглашение между правительствами об освобождении граждан от визовых требований, а в Минтуризма и спорта Казахстана в связи с проведением Года казахстанского туризма в Китае в 2024 году спрогнозировали рост туристского рынка двух стран.

В Казахстане функционируют пять Институтов Конфуция, которые продвигают китайскую культуру и язык, а более 15 тысяч казахстанских студентов учатся в Китае. Китайский юань можно купить или продать в любом пункте обмена валюты.

– Казахстан — наш авторитетный стратегический партнер в регионе, с которым Китай готов всецело укреплять и наращивать взаимодействие во благо народов двух стран, – заявил министр иностранных дел КНР Ван И.

Для жителей Казахстана сосед-КНР за пару десятилетий стал едва ли не ближе и понятнее, чем Россия. Местные СМИ регулярно пишут о новшествах в культурной и социальной жизни Пекина, китайском опыте развития экономики и планах на будущее — и даже публикуют ключевые данные из годового отчета правительства Китая. И это понятно, потому что эти цифры, очевидно, окажут непосредственное влияние на жизнь населения РК.

Главы государств – Касым-Жомарт Токаев и Си Цзиньпин – с начала 2022 года публично встречались пять раз. Именно в Казахстан китайский лидер совершил свою первую поездку после пандемии в сентябре 2022 года. В марте этого года Токаев вновь побывал в КНР и пригласил в гости Си: ожидается, что визит состоится в начале июля. Тогда же будет открыто представительство Казахстана в городе Урумчи в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР, через который проходит львиная доля товарооборота.

– Наши страны стали авангардом взаимодействия по целому ряду направлений. Мы одними из первых урегулировали пограничные вопросы, превратив общую границу протяженностью в 1780 километров в узы дружбы между народами. Мы одними из первых начали развивать международное сотрудничество в сфере индустриализации, подав пример взаимодействия в рамках программы «Один пояс – один путь». Мы вывели двусторонние отношения на уровень вечного всестороннего стратегического партнерства, которое не имеет аналогов в китайской дипломатии, добившись их прорывного развития, – так охарактеризовал отношения с соседями Си Цзиньпин.

Как все начиналось

В конце 90-х годов Казахстан – как и Россия – испытывал большие трудности в связи с падением цен на нефть, проблем добавил и финансовый кризис в РФ в августе 1998 года. При этом страна лидировала среди участниц СНГ по привлечению прямых иностранных инвестиций: к 1997 году иностранные инвесторы получили доступ к самым важным отраслям экономики Казахстана: нефтяной промышленности, черной и цветной металлургии.

Из рецессии экономику РК вывел внезапный рекордный урожай зерновых и восстановление нефтяных цен в 2000 году. К 2006 году рост ВВП дошел до 10,6%, однако быстрое развитие вновь затормозилось в 2014 году из-за влияния крымских событий и введенных из-за этого в отношении РФ санкций: они ударили по экономическим связям и торговле. В итоге Астана диверсифицировала торговые отношения, обозначив поворот в сторону Пекина; весной 2015 года Казахстан подписал с Китаем сразу 33 соглашения на сумму 23,6 млрд долларов США. Несмотря на это, рост ВВП Казахстана в 2016 году сократился до восемнадцатилетнего минимума и составил всего 0,9%, однако уже в 2019 году поднялся до 4,5%. Пандемия вновь подкосила экономику страны, и в 2020 году ВВП показал отрицательную динамику – минус 2,6%, но быстро восстановился, и по итогам 2023 года рост составил уже 4,6%. Разумеется, серьезный вклад в эти успехи сделала Поднебесная.

Сегодня страны реализуют 45 крупных совместных проектов на территории РК с объемом инвестиций 14,5 млрд долларов; на начало 2023 года общий объем только публичных инвестиций Пекина в экономику соседа с середины «нулевых» оценивался в 44,5 млрд долларов, в 2018 году Китай предоставил Казахстану кредит в размере 2 миллиардов 62 миллионов юаней. В результате госдолг Астаны перед Пекином на середину 2018 года превышал 12,3 млрд долларов.

Однако Китай – не самый крупный кредитор Казахстана. По данным на конец 2023 года, первую строчку в этом рейтинге занимают Нидерланды, которым Астана задолжала 42,5 млрд долларов, далее следуют Великобритания с 14 млрд, международные организации с 13 млрд и Россия с 12,5 млрд долларов. Долг перед Китаем, между тем, сократился до 9,2 млрд долларов

Но здесь тоже есть нюанс. После запуска инициативы «Один пояс — один путь» Китай стал выдавать кредиты не государственным правительственным институтам стран-партнеров, а государственным банкам, совместным предприятиям и частному сектору. На долю таких займов, по некоторым оценкам, приходится до 70% от их общего объема. Учитывая, что кредит получают не правительственные учреждения, этот долг на балансе государства не отображается. Поэтому реальный размер долга Казахстана перед Китаем на данный момент назвать невозможно.

Конечно, в казахстанском обществе время от времени поднимается вопрос о растущем влиянии Китая на экономическую и политическую жизнь страны — так, осенью 2019 года по стране прокатилась волна акций протеста под лозунгом «Нет экспансии Китая!», в 2017 году жители республики жаловались, что их родственников, этнических казахов, притесняют в Синьцзянском районе Китая и даже заключают в лагеря. В марте 2021 года в Алматы на разрешенный митинг против китайских инвестиций вышло около 200 человек, порядка 10 активистов были задержаны полицией. Опасения экспансии со стороны могущественного соседа имеют исторические корни, в Казахстане даже есть пословица «Если и будет конец света, то он придет из Китая». Когда-то казахские племена часто конфликтовали с властями и вооруженными силами западных провинций императорского Китая, особенно после краха в XVII веке Джунгарского ханства. Отголоски этого противостояния власти РК пожинают до сих пор.

Казахстанские исследователи называют основой антикитайских настроений бытовую синофобию, связанную с настороженным отношением населения к набирающей экономическую и военную мощь соседней державе. Жители РК говорят, что опасаются демографической агрессии со стороны КНР и поглощения своей страны восточным соседом. Однако, судя по опросам, уровень синофобии намного выше именно в районах, не граничащих с Китаем, поскольку там нет тесных экономических связей с КНР и опыта непосредственного взаимодействия с китайцами.

Взаимовыгодная торговля

У Казахстана нет выхода к морю, однако этот минус нивелируется наличием мощного торгового соседа и его планами по увеличению сухопутного транспортного потенциала Астаны. Местный бизнес при полной господдержке стремится наращивать с Пекином торговые связи и ценит каждый внешнеэкономический контакт, стремясь превратить его в долгосрочные динамично растущие отношения.

Ранее основным торговым партнером Казахстана была Россия, однако в 2023 году Китай подвинул РФ на одну позицию вниз и возглавил список: его товарооборот с Казахстаном вырос с 31 млрд долларов в 2022 году до 41 млрд, в то время, как торговля Астаны с Россией сократилась с 27 млрд долларов до 26 млрд. Цифры продолжают расти и в этом году: с января по апрель, по данным китайской таможни, импорт из Казахстана вырос год к году на 2,6%, экспорт – на 31%.

90% экспорта Казахстана в Китай составляют нефтепродукты, металлы, химическая продукция и минералы, а сама республика зависит от импорта наукоемких китайских товаров. При этом казахстанская сторона отправляет товаров в денежном выражении значительно больше, чем получает. В Казахстане, кстати, в целом экспорт превышает импорт, то есть складывается положительное сальдо торгового баланса, что способствует экономическому росту.

Экспорт из Китая за прошлый год вырос на 34,7%, импорт – на 44,8%. Поднебесная увеличила поставки в Казахстан таких товаров, как автомобили (в 4 раза, до 61,4 тыс. единиц), компьютеры и ноутбуки (в 1,8 раза, до 6 млн единиц), пластмассы и пластмассовые изделия (на 8,4%, до 314 тыс. тонн). Казахстан же нарастил поставки нефти (на 7,5%, до 5,7 млн тонн), нефтяного газа (на 15,5%, до 5,8 млрд кубометров), урана (на 42,7%, до 10,4 тыс. тонн), ферросплавов (на 6,7%, до 621,9 тыс. тонн), руды и концентратов (на 30,5%, до 8,6 млн тонн), семян масличных культур – подсолнечника, льна (в 1,5 раза, до 631,3 тыс. тонн).

Кстати, недавно казахстанская делегация побывала в китайском городе Чэнду и подписала экспортные контракты на общую сумму более чем 75 млн долларов: местные производители увеличат поставки в Китай кормовой муки, различных видов масел, кондитерских изделий и другой продукции. В январе только по железной дороге в Китай ушел миллион тонн экспортных грузов из Казахстана (+43% к январю прошлого года), а в целом объем перевозок между странами за январь вырос год к году на 22% и составил 2,4 миллиона тонн. Так, экспорт железной руды увеличился на 19%, зерна – на 37%, черных металлов – в 2 раза, цветных металлов – в 2,2 раза. Также в 2,2 раза выросли перевозки грузов на экспорт в контейнерах. Похоже, что объем торговли между двумя странами по итогам года побьет очередной рекорд.

Казахстан действительно важен для Китая, хотя Астана не входит даже в топ-20 торговых партнеров Пекина по объему товарооборота. Однако Казахстан является ключевым звеном трансконтинентального транзитного коридора между Европой и Китаем, а еще исправно снабжает могущественного соседа углеводородами и ядерным топливом.

При этом Поднебесная грамотно воспользовалась ситуацией с санкциями против России и в 2022 году нарастила товарооборот со странами Центральной Азии с $41,9 млрд до $70,2 млрд. Несмотря на серьезный рост, на долю Центральной Азии по-прежнему приходится лишь около 1% китайского товарооборота, в то время как на Европу – 19,3%, а на другие страны Азии – 52,7%. То есть с экономической точки зрения Центральная Азия для Пекина занимает второстепенное место, но в ситуации с Казахстаном условия диктует не только экономика.

Евросоюз, кстати, тоже продемонстрировал повышенный интерес к центральноазиатскому региону: товарооборот с Казахстаном, к примеру, за 2022 год вырос с 23 млрд долларов до 40,1 млрд, однако очевидно, что Европа заменить для Астаны Китай не сможет.

Урановая политика

Основной товар несырьевого экспорта из Казахстана – уран. На его долю приходится $3,4 млрд, или 13,6%. Уран в основном также идет в Китай в качестве топлива для АЭС. Сейчас в Поднебесной действует 55 электростанций общей мощностью 57 ГВт, при этом уже строятся еще 22 и в планах строительство более 70. Поэтому импорт урана только растет. При этом в Казахстане добывают почти половину мирового объема урана – 21,23 тысячи тонн из 49,35 тысяч тонн, а Китай с 2012 года является для Астаны ключевым покупателем.

Правда, тут есть нюанс: значительная часть казахстанского урана принадлежит России. Дело в том, что «Росатом» имеет долю в нескольких совместных предприятиях, ведущих добычу в РК. А с мая 2023 года он полностью владеет месторождением «Буденновское» в лице компании UraniumOne. Кроме того, Казахстан не может самостоятельно обогащать уран и не имеет права строить такие предприятия – это запрещает подписанный Астаной договор о нераспространении ядерного оружия. Потому уран сначала обогащают в России и только потом на китайско-казахстанском заводе в Усть-Каменогорске производят из него нужное Китаю топливо для АЭС – так называемые «таблетки». Их отправляют только в Китай, потому что для других АЭС конфигурация продукции не подходит. Но Китай обеспечил завод «Ульба-ТВС» гарантированным рынком сбыта на 20 лет вперед, и это значит, что у России закупать такую продукцию Пекин уже не будет.

В ноябре прошлого года «Казатомпром» сообщил, что подписал долгосрочный контракт на поставку казахстанского концентрата природного урана с китайской с компанией China National Uranium Company – дочерней организацией Китайской национальной ядерной корпорации. Объемы и условия контракта не разглашаются, однако известно, что речь идет о сумме свыше $2,5 млрд.

Китайско-казахская дружба в этой сфере Москву не очень радует: пока экспорт урана идет через территорию РФ (в основном через порт Санкт-Петербурга), однако в последние годы Астана и Пекин прорабатывают возможность диверсификации маршрутов, чтобы пустить транзит через территорию КНР в обход России.

При этом очевидно, что курс на укрепление отношений с Китаем – в том числе торговых связей – Казахстан взял гораздо раньше 2022 года. Так, за последние 8 лет товарооборот между странами утроился, а количество совместных проектов уже перевалило за полсотни. Именно в Казахстане в 2013 году Си Цзиньпин объявил о начале реализации глобальной инициативы «Один пояс – один путь» (сейчас инициатива «Пояса и Пути»), продемонстрировав, что готов вести по этому пути Астану, и ей предназначено особое место. Действительно, Казахстан стал примером образцового сотрудничества в китайском проекте, и он извлекает выгоду из соседства с мощным и технологичным Китаем.

Совместные проекты

Львиная доля китайских инвестиций относится к нефтегазовому сектору. К примеру, китайская национальная нефтегазовая корпорация CNPC выкупила контрольный пакет акций предприятия «Актобемунайгаз», 100% нефтяной компании «ПетроКазахстан», 50% «Мангистаумунайгаз». К 2013 году уже 22 казахстанские нефтегазовые компании в той или иной степени принадлежали китайцам, причем 10 из них – на 100%.

Актуальных подробных данных о собственности в РК китайских компаний и инвесторов в публичном пространстве нет, однако известно, что только китайская CNPC теперь участвует в «ПетроКазахстан Кумколь Ресорсиз» (ПККР) и «ПетроКазахстан Ойл Продактс» (ПКОП), «МангистауМунайГаз», «Бузачи Оперейтинг Лтд», «Казгермунай», «Азиатский Газопровод», в разработке месторождения Кашаган в составе консорциума North Caspian Operating Company (NCOC), ТОО «ПКОП» Шымкентский нефтеперерабатывающий завод, Almaty Branch of PetroKazakhstan Overseas Services Inc. и CJSC Turgai Petroleum. Китайская корпорация за два десятка лет вложила средства в семь нефтегазодобывающих компаний, два газопровода, два нефтепровода, нефтеперерабатывающий завод и завод стальных труб. В целом, по разным оценкам, от 20% до 40% добываемой в РК нефти принадлежит китайским компаниям.

Объемы прямых инвестиций из Китая впечатляют: так, в 2013 году они составили 2,25 млрд долларов США, в 2023 году – 1,65 млрд долларов. Но Пекин все же не самый крупный инвестор для Казахстана. В прошлом году в экономику РК влили более 6 млрд долларов инвесторы из Нидерландов, 2,88 млрд долларов – из России и 2,16 млрд долларов – из Швейцарии. Правда, это, очевидно, не дает оснований утверждать, что Нидерланды подминают под себя экономику Казахстана. Кстати, общий объем инвестиций за период независимости Казахстана составил 361,8 млрд долларов США от инвесторов из более чем 120 стран. На долю Китая, по официальным данным, пришлось лишь около 6%.

Что касается казахстанских инвестиций в экономику Китая, то их объем незначителен и составляет примерно 0,07% от всех иностранных инвестиций в эту страну. К примеру, за 2023 год эта сумма не превышала 33 млн долларов.

Пожалуй, самым серьезным совместным проектом КНР и РК стал китайский «Один пояс – один путь», в рамках которого с 2015 года казахстанскому населению власти обещали, в частности, создать 55 новых предприятий и дать 20 тысяч рабочих мест. Однако чиновники в течение нескольких лет не могли четко сформулировать условия создания совместных предприятий, а в обществе созрело мнение о том, что Пекин лукавит: Китай не будет инвестировать в создание в республике современных высокотехнологичных конкурентоспособных предприятий, а планирует лишь перенести в Казахстан избыточные мощности, в частности опасные производства с устаревшим оборудованием, утверждали в оппозиции. Эти заводы не дадут рабочих мест жителям Казахстана, поскольку будут обслуживаться завезенными из КНР рабочими, а продукция пойдет в Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР. Интересно, что в реальности рабочая сила из Китая не рвется на заработки в Казахстан, хотя бы потому, что в том же Синьцзян-Уйгурском районе минимальная зарплата в два раза выше.

Что касается общего количества совместных проектов, то эта информация (как и суммы) регулярно меняется. В январе 2016 года речь шла о 52 проектах на 24 млрд долларов, в 2018 году – о 51 проекте на общую сумму в 27,7 млрд, в 2019-м число проектов увеличилось до 55, а сумма сократилась до 27 млрд долларов. Сегодня официально считается, что Китай и Казахстан реализуют 45 совместных проектов с объемом инвестиций свыше 14,5 млрд долларов, то есть фактически ожидаемая сумма китайских вложений сократилась почти в два раза.

В активе уже реализованных – ввод в эксплуатацию 18 крупных предприятий (около 4,3 млрд долларов) в сфере машиностроения, нефтепереработки, химической, пищевой промышленности, АПК, строительства, логистики и энергетики. В целом же в Казахстане действуют около 3300 предприятий, запущенных при участии китайских инвестиций в разных сферах народного хозяйства.

Кстати, на фоне резкого роста спроса в России на китайские автомобильные бренды казахстанская Orbis Kazakhstan и китайская Exeed International подписали соглашение о производстве премиальных автомобилей Exeed. Новый завод на 80 тысяч машин в год запустят в 2025-м. На первом этапе совместное предприятие будет выпускать три модели бренда Exeed с последующим расширением модельной линейки. Здесь же будут собирать и автомобили китайского Kaiyi. Для российских сборочных заводов это не самая лучшая новость: не исключено, что «казахстанские» автомобили окажутся намного дешевле «отечественных».

Однако за готовностью Китая предоставлять под низкий процент длинные кредиты на масштабные государственные проекты может крыться ловушка. Эту схему Поднебесная отработала в странах с высоким уровнем коррупции (Казахстан в прошлом году попал в топ-10 самых коррумпированных из 87 государств): проекты зачастую проталкиваются лоббистами за откаты без грамотного расчета возможности их реализации и без учета возможных последствий. Результат: кредиторы не могут расплатиться с долгами, а Китай получает стратегические активы в виде залогового имущества. Таким образом Поднебесная, например, заполучила от правительства Таджикистана право на добычу золота на месторождении «Верхний Кумарг» в качестве возмещения по долгам за строительство ТЭЦ. В Казахстане тоже есть такие сомнительные проекты – например, система легкорельсового транспорта (LRT) в Астане за 1,9 млрд долларов с пропускной способностью 146 тысяч человек при реальном пассажиропотоке в 2 тысячи. При этом стоимость одного километра в китайском исполнении обошлась казахам в три раза дороже, чем километр в аналогичном проекте в Узбекистане и примерно на 40% – чем в Дубае.

Один пояс…

Основное достижение Казахстана в рамках «Пояса и Пути» – создание новой и расширение существующей транспортной и логистической инфраструктуры, за счет которой Астана должна стать сухопутными воротами для экспорта китайских товаров в Россию и Европу. Только увеличение китайского транзита может приносить Казахстану до 600 млн долларов в год, а в целом перевозка осуществляется с 42 странами.

Для сопряжения с китайским проектом в Казахстане была принята новая инфраструктурная программа «Нұрлы жол» («Светлый путь»), которая предусматривает расширение транспортно-транзитного потенциала страны в направлениях с Востока на Запад и с Севера на Юг. А в 2016 году была открыта новая железная дорога из Казахстана в Иран через Туркменистан.

Еще одно крупное соглашение в рамках «Пояса и Пути» было подписано в 2017 году между АО НК «Қазакстан темір жолы», корпорацией COSCO Shipping и китайским портом Ляньюнган по совместному развитию свободной экономической зоны «Хоргос – Восточные Ворота». На территории СЭЗ бизнес пользуется такими льготами, как нулевые земельный налог, налог на имущество, корпоративный налог, НДС, а также отсутствие таможенных пошлин на сырье и детали. В рамках «Нұрлы жол» при СЭЗ создается крупный транспортно-логистический хаб, соединяющий Китай, Центральную Азию и Средний Восток.

В целом инвестиции Китая в транспортный сектор Казахстана в рамках инициативы «Пояса и Пути» в период с 2013 по 2020 г. составили порядка 3,8 млрд долларов.

...Один путь?

Казахстан и Китай больше 30 лет активно развивают экономическое и политическое сотрудничество. Астана стала одним из ключевых партнеров Пекина в рамках проекта «Один пояс – один путь», развивая при этом собственную транспортную и логистическую инфраструктуру. Китай инвестирует в энергетические проекты в Казахстане, включая добычу нефти и газа. Страны ведут совместные проекты также в сельском хозяйстве, промышленности и финансовой сфере, однако сейчас невозможно реалистично оценить ни эффективность этого сотрудничества для развития Казахстана, ни объемы долгов перед Пекином. К примеру, один из основных аргументов сторонников тесного взаимодействия с Китаем – ускорение развития технологий и повышение качества жизни в Казахстане. Правда, судя по опыту других стран – к примеру, Африки, – Китай вовсе не заинтересован в развитии высокотехнологичных производств в инвестируемых странах: за 20 лет инвестиционного сотрудничества структура товарооборота между странами не изменилась, Китай по-прежнему вывозит сырье и отправляет готовую продукцию. Не исключено, что и Казахстану уготована подобная участь – роль транспортного коридора для китайских товаров и удобной площадки для долгих инвестиций с возвратом долгов за счет стратегических активов.