Конец «конца истории». Что сегодня говорит Фукуяма

В конце XX века Фрэнсис Фукуяма провозгласил «конец истории», утверждая, что все возможные альтернативы либеральной демократии повержены и что только она способна выдержать испытание временем.

В то время многие верили в идею линейного прогресса. Некоторые считали, что история развивается по спирали, но подразумевалось, что эта спираль, согласно формальной логике, стремится вверх.

В конце начале 1990-х годов, когда Фрэнсис Фукуяма опубликовал свою книгу «Конец истории и последний человек», казалось, что Запад с его доктринами достиг абсолютного триумфа. Советский Союз сначала угасал, а затем распался — довольно стремительно. И тогда казалось очевидным, что причины распада не ограничивались экономическими проблемами СССР.

Фукуяма стремился связать этот распад с определенной теорией и даже обратился к идеям Гегеля, известного идеалиста. Американский философ, подобно немецкому, утверждал, что человек — существо социальное и стремится к признанию. Демократия, по его мнению, устраняет противоречия между «быть» и «казаться», заменяя иррациональное желание быть признанным выше других рациональным стремлением быть признанным равным другим. Это и считалось «концом истории». Зачем ещё бороться, если все равны — и всеобщие потребности в признании удовлетворены? И такое утверждение распространялось не только на внутреннюю ситуацию в странах, но и на международное положение.

Фрэнсис Фукуяма писал: «Жажда признания, которая когда-то приводила к кровавым схваткам между бойцами, логически ведет к империализму и созданию мировой империи. Либеральный общественный строй, основанный на принципах всеобщего равенства и прав, демонстрирует необычайно мирные отношения между странами. В отношениях между собой либеральные демократии проявляют мало недоверия или стремления к господству друг над другом. Они придерживаются одинаковых принципов всеобщего равенства и прав, и поэтому у них нет оснований оспаривать легитимность друг друга».

Спустя десятилетие после своего выступления Фукуяма уже не так однозначно оценивал исторические процессы. Он признал, что исламский радикализм является следствием модернизации и глобализации, которые могут вызывать в обществе состояние аномии. Чтобы контролировать эту фрустрацию, философ предлагал опираться на сильные государства.

Позже Фукуяма прямо заявил, что авторитарные режимы могут стать реальной альтернативой либеральной демократии, хотя ранее он рассматривал их лишь как этап на пути к ней.

Однако реальность оказалась куда сложнее, и теория Фукуямы не выдержала испытаний временем. Многие события в исламском мире и, например, возвращение к религиозным идеям жителей России, которая в совесткую эпоху была почти полностью атеистической, показали несостоятельность теории всеобщей рациональности.

Да и недавние события, такие как победа Дональда Трампа на президентских выборах в США, ставят под сомнение безальтернативность либерального пути и торжество здравого смысла.

На этом фоне на днях Financial Times опубликовала статью того самого Фрэнсиса Фукуямы, которому сегодня 72 года. И он с трудно передаваемыми эмоциями уже пишет о том, что «конец истории», возможно, наступил, но не в том смысле, который он предполагал. Рациональности не существует, а альтернативы западному либерализму — есть, и даже не одна.

— Ошеломляющая победа Дональда Трампа и Республиканской партии приведет к серьезным изменениям в важных областях политики, от иммиграции до Украины. Но значение выборов выходит далеко за рамки этих конкретных вопросов и представляет собой решительный отказ американских избирателей от либерализма и того особого способа, которым развивалось понимание свободного общества с 1980-х годов.

Когда Трамп впервые был избран в 2016 году, было легко поверить, что это событие было случайным. Он баллотировался против слабого соперника, который не воспринимал его всерьез, и в любом случае Трамп не выиграл всенародное голосование. Когда четыре года спустя Байден занял Белый дом, казалось, что все вернулось на круги своя после провального президентства на один срок.

После голосования во вторник 5 ноября стало казаться, что аномалией было президентство Байдена и что Трамп открывает новую эру в политике США и, возможно, в мире в целом. Американцы голосовали, полностью осознавая, кем был Трамп и что он собой представлял. Он не только набрал большинство голосов и, по прогнозам, возглавит каждый из колеблющихся штатов, но также республиканцы вернули себе Сенат и удержат Палату представителей. Учитывая их доминирующее положение в Верховном суде, теперь они намерены контролировать все основные ветви власти.

Но какова основная природа этого нового этапа американской истории? Классический либерализм – это доктрина, построенная на уважении равного достоинства людей посредством верховенства закона, защищающего их права, и конституционных ограничений способности государства вмешиваться в эти права. Но за последние полвека этот основополагающий импульс претерпел два серьезных искажения.

Первым из них был расцвет неолиберализма, экономической доктрины, которая укрепляла рынки и снижала способность правительств защищать тех, кто пострадал от экономических изменений. В целом мир стал намного богаче, в то время как рабочий класс потерял работу и возможности. Власть переместилась из мест, где произошла первоначальная промышленная революция, в Азию и другие части развивающегося мира.

Вторым искажением стал рост политики идентичности, или того, что можно назвать «пробужденным либерализмом», при котором прогрессивная забота о рабочем классе была заменена целенаправленной защитой более узкого круга маргинализированных групп: расовых меньшинств, иммигрантов, сексуальных меньшинств и тому подобного. Государственная власть все чаще использовалась не для обеспечения беспристрастного правосудия, а скорее для достижения конкретных социальных результатов для этих групп.

Тем временем рынки труда переходили к информационной экономике. В мире, где большинство работников сидели перед экраном компьютера, а не поднимали тяжелые предметы с фабричных рабочих мест, женщины пользовались более равноправными правами. Это изменило власть в семье и привело к тому, что стало казаться, что достижения женщин постоянно превозносятся. Распространение такого искаженного понимания либерализма привело к серьезным изменениям в социальной основе политической власти. Рабочий класс почувствовал, что левые политические партии больше не защищают его интересы, и начал голосовать за правые партии. Таким образом, демократы потеряли связь со своим рабочим классом и превратились в партию, в которой доминировали образованные городские профессионалы. Первые предпочли голосовать за республиканцев.

В Европе избиратели от коммунистической партии во Франции и Италии перешли на сторону Марин Ле Пен и Джорджии Мелони. Все эти группы были недовольны системой свободной торговли, которая лишала их средств к существованию, хотя и создавала новый класс сверхбогатых, а также прогрессивными партиями, которые, казалось бы, больше заботились об иностранцах и окружающей среде, чем о своем собственном положении. Эти серьезные социологические изменения отразились на ходе голосования 5 ноября.

Победа республиканцев была обеспечена за счет белых избирателей из рабочего класса, но Трампу удалось привлечь на свою сторону значительно больше чернокожих и испаноязычных избирателей из рабочего класса по сравнению с выборами 2020 года. Особенно это касалось избирателей-мужчин в этих группах. Для них класс имел большее значение, чем раса или этническая принадлежность. Нет никаких особых причин, по которым латиноамериканца из рабочего класса, например, должен особенно привлекать проснувшийся либерализм, который благоприятствует недавним иммигрантам без документов и сосредоточен на продвижении интересов женщин. Также очевидно, что подавляющее большинство избирателей из рабочего класса просто не обращали внимания на угрозу либеральному порядку, как внутри страны, так и за рубежом, исходящую конкретно от Трампа.